отовсюду, как и словесные потоки, в которых выделалась как брань, так и вежливые просьбы.
– Да ладно, сколько прошло то, – среагировал Валера. – Кто старое помянет. Я ведь тоже помню, как ты у меня фужер дома разбил и до сих пор вторую часть из «Звездный войн» несешь. Она у тебя, я знаю.
– Да, имел я твои войны, – крикнул Иван и это обращение было адресовано не только к «любимому» однокласснику, но и всему автомобильному движению, которые, забыв на время о своих делах, вынуждены терпеть слабость эгоистичного парня, которому на все положил, точнее на всех.
– Имеешь, точнее сказать, – уточнил Валера и посмотрел направо, где зияла пустая дорога, по которой не только теоретически всегда кто-то ехал. Должно было что-то произойти. Дождь, гром, упасть здание, вырасти гора посреди беспокойного скопления авто или кончится воздух. Что-то должно было произойти. Погаснуть солнцу, зазвенеть колоколам, всем разом, появиться из канализации огромной крысе величиной с автобус. Воздух накалился. От картины – противоборства водителей и пешеходов, негодования одних и отрешенности других. От звуков – обычных городских, преувеличенных в пять раз, как будто сорвавшийся с катушек эквалайзер. От ожидания одних, от понимания того, что следующий шаг будет резким, наверстывающим, скомканным, заглатывающим своим быстрым жвачным жестом нежные слои кожи, оголенные в эти мгновения по максимуму. От сердец, которые тикали, как часовые механизмы, ожидая сапера, который перережет нужный проводок.
– Пошел ты! – продолжала увеличивать скорость сердечная мышца.
– Ну и катись, неудачник, – произнес его одноклассник, с которым сидели в одной классной комнате и хихикали над анатомическими особенностями мужчины и женщины.
– Это я-то неудачник? – переспросил Иван, улыбнулся, и, глубоко вздохнув, плюнул в лобовое стекло его кристально чистой машины. Плевок в виде кляксы опрокинулся на стекло и по инерции стал съезжать вниз, растягивая свою фактуру в морковную форму.
– Не надо, – жалобно проговорил Валера, вытащил из нагрудного кармана платочек и тут же стер появившийся овощ, который перед исчезновением превращался то в брюкву, то в сельдерей.
– Надо, – твердо сказал Иван и повторил свои действия под гвалт клаксонов и появившегося народа. Мокрый след в виде моросящей тучки, покрыл верхушки дворников, сделав его похожим на капающий нос в период гриппа.
– Еще раз сделаешь…, – задрожал голос, и он попытался встать на защиту своего «коня». Мужчина в теннисных шортах, но без ракетки оказался между ними, стараясь понять, в чем же причина для такой неожиданной остановки. Большая часть оставалась сидеть в машинах, привыкшая к пробкам, операциям на дорогах и прочим городским мероприятиям, служившие скорее материалом для газетных баек, чем для порядка.
– А что сделаю? – смело произнес Иван и подошел к мускулистому автомобилю, который соответствовал Валере, и пнул его.
Казалось, что автомобиль качнулся, возмутившись
