остались одни, возбуждённый, но всё ещё удерживающий себя в рамках приличия, Ефим Григорьевич продолжил нравоучения:
– Пойми меня сын! Я желаю тебе только добра! Нельзя в наше время так жить!
– А чем тебе в принципе не угодила, моя жизнь? Меня она вполне устраивает,– продолжал ехидно передёргивать Марк.
– А почему, меня должен устраивать, тот принцип, о котором ты только что упомянул – заорал Ефим Григорьевич.
– Помилуй, я тебе ни о каких принципах не говорил – попытался утихомирить его Марк.
– Конечно… У тебя один принцип… говорить не хочется, – продолжал орать отец.
– А, что стесняться! Давай! Тут все свои!
И тогда, Ефим Григорьевич, избегающий нецензурную брань, находящийся в крайне неуравновешенном состоянии разъяренно выдал оппоненту:
– Ты живешь по принципу: "Пропитое и прое…ное – в дело произведённое, и обжалованию не подлежит".
Марк, до этого никогда не слышавший от отца, ненормативную лексику, сделал большие глаза, и после паузы произнёс:
– Вот это… Ты папа… Даёшь!
Но Ефим Григорьевич, не отреагировал на удивление сына и продолжал:
– Пойми, ты только сейчас фактически начинаешь взрослую жизнь, и если ты сейчас допустишь фальстарт, то потом изменить что-либо будет крайне затруднительно. Я твой отец! Я причина твоего бытия! И мне небезразлична твоя судьба. Обидно, что ты постоянно ёрничаешь и не желаешь выслушать меня, – пытаясь перевести разговор в спокойное русло, сказал Ефим Григорьевич.
– Пап… Извини… Я не хотел тебя обидеть. Но я действительно не хочу жениться. Я погулять хочу. Мне только будет 25 лет. Ты, то женился в 30 лет. А меня сейчас прессуешь.
– Марк, я женился в совсем другое время. Сейчас страна семимильными шагами скатывается к капитализму. Под накачку населения ура патриотическими лозунгами, и сводками с контртеррористической операции в Чечне, дорвавшиеся до власти, дербанят бюджеты на всех уровнях, и банально захватывают общественную собственность. Воруют все! Взятки берут все, кому дают! Происходит ломка общечеловеческих взаимоотношений – будут богатые и бедные, элита и быдло – шелупонь всякая. И мне бы хотелось, чтобы в нынешних условиях наша семья обрела стабильно высокий уровень жизни. А такой стабильности у нас нет. Раньше у меня был свой человек в министерстве, мой сокурсник Иван Степанович. Ты его знаешь. Это тот, который за не малое вознаграждение помог мне получить должность главного врача. Так вот… После избрания губернатора и прихода новой команды, он понижен в должности до консультанта. Теперь защиты у меня нет. Любой случайный косяк в поликлинике, возможно и созданный искусственно, может стоить мне должности. Просто, наверное, у тех, кто наверху, ещё руки не дошли до такой мелкоты как я?! Или выжидают, кто больше даст за моё место…
– Пап… Ну, давай по существу! Многое из того, что ты сказал, я знаю, – встрял Марк, попытался прервать монолог отца.
– Согласен! Давай по существу! Только не перебивай меня, – сдерживая возмущение,
