меня в самые нервы сотней сахарных иголок.
– Знаешь, это большая редкость, что мы встретились в метро, – произнес Антон.
Это не было такой уж редкостью на «студенческом» участке Сокольнической линии – от «Парка культуры» до «Юго-Западной». В то время я об этом еще не знала, только с надеждой спросила:
– Может быть, нам по пути?
– По пути до «Университета».
– Ты ТАМ уже учишься?
– Уже три года как учусь. На геологическом факультете.
Это был самый легкий для поступления и самый необременительный с точки зрения учебы факультет. В то время я об этом тоже еще не знала и прониклась к Студенту подобострастным уважением. Точно так же я уважала бы человека, покорившего Эверест.
– Трудно было поступать?
– Да фигня! Только сочинение дурацкое пришлось писать: обо всяких там «маленьких людях» у Достоевского.
– У нас тоже была такая тема! – воскликнула я в восторге от того, что между мной и обитателем другой планеты находится все больше точек пересечения.
Темы экзаменационных сочинений не меняются десятилетиями. Но в то время я об этом опять-таки не знала.
– Я бы о «маленьких людях» писать не взялась.
– А мне было все равно, что писать. Взял с собой шпоры – штук двадцать, – думаю, хоть одна из этих тем да попадется. Вот и попалась.
– И тебе удалось списать?! У нас одного выгнали за шпаргалку.
– Так шпаргалка без ловкости рук ничего не стоит. Уметь надо – знать know how!
В то время я, конечно же, не знала, что студента, списывающего со шпаргалки, видно всегда, а попадется он или нет, зависит от доброй воли преподавателя. Мое уважение к Антону приобрело романтически-криминальный крен: точно так же я оценила бы ловкость обаяшки бандита, обчистившего банк.
После этого мы несколько минут катились по рельсам молча. Я молчала оттого, что было упоительно-приятно находиться в такой близости от человека старше себя, больше себя, опытнее и искуснее себя; не хотелось разрушать это чувство разговором.
Поезд сейчас проезжал единственный открытый участок трассы – мост над Москвой-рекой. Зрелище было жутковатое: из обоих окон не видно никакой опоры, кроме воды. К счастью, я это видела не в первый раз.
– Страшно? – спросил Антон.
Я не могла не подыграть ему:
– Очень!
– А я, между прочим, могу раскачать вагон…
Уже знакомым мне движением Антон стал переносить тяжесть тела с одной ноги на другую, как если бы действительно задался целью столкнуть вагон с рельсов. И как бы смешно это ни было, мне действительно стало страшно, словно я, как ребенок, свято поверила в правдивость игры. Я с визгом вцепилась в Антона, прижимаясь уже по-настоящему.
– Ты что?! Перестань! Ну пожалуйста, не надо!!!
Он
