букет роз. Багровые, почти черные тугие бутоны были усыпаны капельками воды.
– Поздравляю. – Он перешагнул порог и потянулся губами к Сониной щеке.
– С ума сошел? – спросила Соня и поморщилась от очередной пулеметной очереди в ухе.
– К сожалению, врожденная честность не дает соврать, – вздохнул Нолик и выпятил нижнюю губу, – это не я. Они лежали на коврике у двери. Я только слышал, как кто-то спустился на лифте. Если ты сейчас быстренько посмотришь в окно из кухни, ты, может быть, успеешь увидеть.
– Веник, – произнесла Соня и зашлась кашлем.
– Какой веник?! Шикарные розы! Ну, ты даешь, Софи! – возмутился Нолик. – Красота немыслимая, посмотри, понюхай! Надо обязательно обрезать и обжечь стебли.
– Ключи от машины в кармане моей синей куртки, спустись и принеси, пожалуйста, веник. Он в багажнике. Я разбила градусник, нужно смести ртуть.
– А, понял, – кивнул Нолик. – Сейчас сделаю. Только не бросай розы, поставь их в воду.
Дверь за ним закрылась. Соня осталась стоять, обняв обеими руками шуршащий букет. Большой вазы в доме не было. Единственной посудиной, подходящей по объему, оказалось пластиковое помойное ведро. Соня вытащила из него мешок с мусором, ополоснула, налила воду. Пока она возилась с цветами, вернулся Нолик. Вместе с веником он принес небольшой коричневый портфель и торжественно вручил Соне.
– Помнишь, как говорит моя мама, когда теряются нужные вещи? Где-нибудь лежит и молчит! Вот, он валялся под передним пассажирским сиденьем и, конечно, молчал. Хотя, даже если бы он и мог что-то сказать, его бы вряд ли услышали.
Это был папин портфель. Он пропал как раз в тот ужасный вечер, девять дней назад.
– Папа! – позвала Соня. – Иди сюда, смотри, Нолик нашел твой драгоценный ридикюль.
– Не кричи, – прошептал папа, – я отлично слышу. Я тут, рядом.
Он действительно стоял рядом, прямо перед Соней. За несколько минут лицо его осунулось, состарилось, щеки сморщились и побледнели, подернулись серой стариковской щетиной, седой пух пригладился, прилип к коже. Глаза стали тусклыми и такими безнадежными, что Соню пробрал озноб.
– Ты совсем не рад, что нашелся портфель? – тихо спросила Соня.
Папа скорбно покачал головой и положил руки ей на плечи. Руки были слишком тяжелые и теплые. Соня крепко зажмурилась, пытаясь унять головокружение, а когда открыла глаза, увидела испуганное лицо Нолика, почувствовала его огромные лапы на плечах.
– Софи, посмотри на меня! Это я, Софи! Ты вообще меня видишь? Слышишь? Что за веревка у тебя на шее?
– Дурак! Это не веревка, а бинт. У меня, Нолик, воспаление среднего уха, я делала на ночь компресс, и он съехал. Я тебя отлично вижу и слышу. В чем дело?
– Ты только что разговаривала с Дмитрием Николаевичем.
– Да. И что?
Нолик прижал ладонь к ее лбу.
– У тебя жар. Но не такой сильный, чтобы бредить. Приди
