всего оценочная, информация об объекте/явлении, что и отражается в прагматическом макрокомпоненте вербального маркера идеологемы ограниченного употребления – ключевого слова/словосочетания. Естественно – и этот факт подчеркивается многими исследователями – что идеологемы такого типа прежде всего используются как средство манипуляции общественным сознанием и как способ трансформации картины мира адресата[53].
В отличие от А.П. Чудинова, мы считаем возможным говорить о еще одном виде идеологем в связи с характеристикой сферы их употребления и специфики их понимания говорящими.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
«Немаловажным аспектом изучения концептов является их топология: определение и описание бытования этих ментальных сущностей при функционировании в основных областях общественного сознания (в научном, обыденном/языковом, религиозном и пр. сознании), частично совпадающих с типами дискурса (выделенной мной. – Е.М.) [Воркачёв 2002: 80].
2
Нам близка мысль В.И. Карасика о том, что основу категориального аппарата лингво-культурологин составляют понятия языковой личности и концепта [Карасик 2001: 15], а следовательно, именно эти феномены прежде всего становятся объектом лингвокультурологического исследования.
3
См. более или менее подробные обзоры существующих подходов к понятию «дискурс» в [Степанов 1995: 36–45], [Менджерицкая 1997: 130–133], [Кубрякова, Александрова 1997], [Степанов 1998: 671–673], [Макаров 1998: 68–75], [Борботько 1998], [Герасименко 1998: 20–23], [Серио 1999], [Паршин 1999], [Слышкин 20001], Макаров 2003], [Чернявская 2001: 14–16], [Селиванова 2002], [Демьянков 2003], [Красных 2003: 111–115], [Карасик 2004: 226–240], [Шейгал 2004: 7-17], [Прохоров 2006], [Манаенко 2008], [Манаенко 2009], [Brown, Yule 1996], [Shiffrin 1994: 20–43] и мн. др.
4
Так, Н.Д. Арутюнова метафорически определяет дискурс как «речь, погруженную в жизнь» [Арутюнова 1990: 136–137], а Е.С. Кубрякова под дискурсом имеет в виду «когнитивный процесс, связанный с реальным речепроизводством, созданием речевого произведения, текст же является конечным результатом процесса выливающимся в определенную законченную (и зафиксированную) форму [Кубрякова 1995:164].
В.И. Карасик, рассуждая с позиций социолингвистики, говорит о дискурсе как об «общении людей, рассматриваемом с позиций их принадлежности к той или иной социальной группе или применительно к той или иной типичной речеповеденческой ситуации» [Карасик 2004: 233].
Наконец, Т. Ван Дейк в [Teun
<p>53</p>
Именно такого рода лексические единицы М. Н. Эпштейн называет прагмемами, понимая под этим термином «самозначимые» слова, «оценивающие собственную предметность и опредмечивающие собственную оценочность», в лексическом значении которых «семантический аспект – отношение слова к обозначаемому явлению – неразрывно связан с прагматическим аспектом – отношением говорящего к предмету сообщения…Такие слова, как объективизм, идеализм, примиренчество, самоуправство, сговор, лихорадочно, матерый, пособник, смыкаться – с одной стороны, объективность, материализм, миролюбце, почин, содружество, оперативно, опытный, сподвижник, сплачиваться – с другой, могут сами по себе играть роль законченных коммуникативных единиц» [Эпштейн 1991: 19–33].
всего оценочная, информация об объекте/явлении, что и отражается в прагматическом макрокомпоненте вербального маркера идеологемы ограниченного употребления – ключевого слова/словосочетания. Естественно – и этот факт подчеркивается многими исследователями – что идеологемы такого типа прежде всего используются как средство манипуляции общественным сознанием и как способ трансформации картины мира адресата[53].
