глупа и тщеславна. Но, увидев меня, он только нахмурился.
– Очень мило. Но уж больно взросло. Наверное, теперь мы не сможем бегать к дедушке через лес, а станем ездить туда в коляске, как все скучные взрослые?
Я усмехнулась, и мое разочарование растаяло, как первый снег.
– Нет, – сказала я. – Мы еще можем бегать через лес. Но если моя прическа распадется, то тебе придется помочь мне закалывать волосы шпильками, поскольку сама я еще не умею это делать.
– Думаю, это не труднее, чем завязывать узлы, – рассмеялся Ричард, и мы шагнули в утро, искрящееся, словно персиковое вино.
Вайдекр блистал, как драгоценный подарок для меня. Ночью прошел дождь, и сейчас каждая травинка и каждый лист блестели капельками росы. Изгороди стояли покрытые первой ажурной зеленью, будто кто-то набросил легкую газовую вуаль на черные ветки. Бледные облака виднелись на горизонте, и благоухающий ветер Вайдекра дул мне в лицо. Слева вздымались до самого неба холмы, покрытые молодой травой и испещренные меловыми тропками. А впереди сплошной стеной стоял густой лес Вайдекра.
Без единого слова мы с Ричардом направились к лесу и стали спускаться вниз к реке. Фенни шумела и бурлила от весеннего половодья, мимо стремительно мчались ветки, прошлогодние листья и сучья. Мы помедлили на ее берегу, бросив по небольшой ветке и проследив, как мгновенно унесла их река сначала к мельнице, затем мимо плотины, мимо деревни и дальше на юг, к самому морю.
Мостом нам всегда служил ствол поваленного дерева, но сейчас его захлестывала вода, и мне пришлось подобрать юбки, чтобы не замочить их. Как и предупреждала меня мама, к новым длинным платьям еще предстояло привыкнуть.
– Подожди, Ричард, – нетерпеливо окликнула я своего кузена. – Помоги-ка мне управиться.
Он хмыкнул и подержал мое пальто, пока я подоткнула повыше юбку.
– Ты все-таки сорванец, – улыбаясь, сказал он, – а не молодая леди.
– Нет, я – леди, – рассердилась я, и перед моими глазами встали картины из сна. – Но не могу же я каждую минуту быть ею.
Теперь идти мне стало значительно легче, и скоро мы уже стояли на террасе Хаверинг-холла, и бабушка поздравляла меня и хвалила мою новую прическу и была так великодушна, что ничего не сказала по поводу моего забрызганного грязью подола. Затем мы все вместе выпили чаю, и бабушка велела приготовить для нас карету.
– Мы можем вернуться пешком, леди Хаверинг, – вежливо предложил Ричард.
Бабушка улыбнулась.
– Моя внучка стала сегодня совершеннолетней, – сказала она. – И ей следует вернуться домой только в карете.
Поэтому к нашим дверям мы подкатили в некогда роскошной, но сейчас несколько обветшавшей карете Хаверингов с фамильным гербом на дверях.
– Вы – мои вторые важные посетители за сегодняшний день, – воскликнула мама, выйдя нас встретить. Ее глаза сияли. – У нас гости. Марш наверх переодеваться, да поживее! И ни в коем случае не появляйтесь
