я принесла кофе. Или мог бы отказаться и не пить. Я слышала о результатах экспертизы, в кофе нашли снотворное. Я не имею к этому никакого отношения.
– Вы когда-нибудь принимали снотворное?
– Нет.
– Это правда, что в России можно купить лекарства без рецепта?
– Некоторые, да.
– Какие снотворные можно купить без рецепта?
– Не знаю, можно ли… Мне стоит нанять адвоката? Мне не предъявили обвинений, и я добровольно вызвалась содействовать расследованию, потому что мне нечего скрывать. Можете проверить мой телефон и почту, у меня нет знакомых в Англии, кроме коллег. Я никогда раньше не встречала Джейка…
Что бы я ни говорила, как бы искренне ни восклицала, факт остаётся фактом: кофе принесла я. И это не изменишь.
Мужчины достают из папки очередной снимок. На нём Джейк целует меня в нос.
– Посмотрите внимательно! – говорю, не дожидаясь вопросов. – На фотографии видно, что я подняла руку, собираясь оттолкнуть Джейка, а на видео это очевидно. Он застал меня врасплох. Близкие люди и сообщники так не целуются.
– А как целуются сообщники, мисс Серроувва? – мужчина достаёт следующий снимок, на котором я улыбаюсь во весь рот. После поцелуя.
В углу кабинета молчит Лоренс, и его взгляд тяжелее тысячи обвинений.
Часы тянутся резиновой пыткой.
Уже сверкнула молния, и теперь, ошарашенная, я живу в ожидании грома. Несмотря на попытки скрыть случившееся, слухи разлетелись по компании в одночасье. Кожа стала чувствительной от взглядов, от скольжения чужого шёпота, как от наждачной бумаги.
На мои вопросы отвечают вежливо и сдержанно, меня ни в чём не обвиняют. Пока что не обвиняют. Я переигрываю каждый разговор снова и снова. Кажется, что я неправильно отвечаю на вопросы, вызываю всё больше подозрений. Я нашла адвоката, но так и не позвонила, потому что внутри меня содрогается протест. Я виновата только в глупости, да и не знаю, от чего защищаться. Русская рулетка невидимым оружием.
Я бесцельно брожу по коридору, не в силах сосредоточиться. В одну из таких прогулок я сталкиваюсь с Лоренсом. Он смотрит на меня так… мне не нравится, как он на меня смотрит. Как на подопытное животное, судьба которого предрешена.
Он ведёт меня в свой кабинет, усаживается в кресло, а я стою. Не потому, что он не предложил сесть, просто мне не усидеть на месте.
– Как самочувствие мистера Гранда? – начинаю с главного.
– Ему будет приятно узнать, что вы волнуетесь о его самочувствии. – Вежливость Лоренса совмещает в себе презрение и издёвку.
– Лоренс, не могли бы вы объяснить, что происходит. Я собираюсь позвонить адвокату.
Я говорю официально и строго, и если бы не пузырьки страха в моей гортани, я бы держалась идеально.
– Нет, я не могу вам этого объяснить. – В улыбке Лоренса есть нечто извращённое, и во мне зреет уверенность, что я только что осложнила мою судьбу.
Слова бурлят во мне, устремляются к поверхности, словно нуждаясь в кислороде.
– Я
