по саду, сидя у окна или занимаясь нескончаемым домашним трудом: моя вышивка, мои письма, мой салон, мои счета, мои друзья, – я вздрагивала, вспоминая об этом любовном эпизоде в моей жизни. Эти воспоминания захватывают меня. Я чувствую его прикосновение. Я оборачиваюсь. Потом я падаю, исчезаю в темном переулке. Я знаю этот переулок, знаю, куда он ведет. И всё же я не могу сдерживаться. Мой ежедневный труд, простые дела, благонравные поступки, все мои повседневные занятия – всё рассыпается в прах. Мои жемчуга – это мыльные пузыри, они летят над крышей, к морю. Я смотрю, как они исчезают за горизонтом, и отпускаю их. Только дети гонятся за такими ускользающими видениями. Но меня не проведешь. Я знаю, что это прозрачная метафора. Я смотрю сквозь нее, вижу бриллиант, сверкающий в ночи. Бриллианты навсегда. Я всегда могу на них положиться, когда то, что я вижу, слышу, чего касаюсь, ослепляет, оглушает меня, лишает чувств. Когда я чувствую его роковое прикосновение, я отпускаю себя. Я возвращаюсь. Я слышу, как ладонь ложится мне на сердце, я слышу стук в дверь. Мне не нужно постоянно очищать, полировать и охранять мое сокровище, мое воспоминание. Мое чувство не подвержено порче и старению, оно вечно. Месье Лепренс – внутри меня. Навсегда. Есть место, где чувства остаются неизменными. Комната. Вечная ассоциация. Целые дни рассыпаются в прах, когда появляется месье Лепренс: а потом мой любовник-фаворит становится одним мгновением, мгновением-мифом. Одно мгновение может стать событием. Мгновение может стать роковым событием. Мгновения достаточно. Я не шучу: больше ничего не нужно. Мое сердце на миг озарилось светом. Всё пылало. Блистательная усыпальница. Звезда. Это всё еще сердце. Сейчас 1975 год, и я не жалею, что умерла за любовь.
Прошли годы, и иногда я всё так же вздрагиваю. Я говорю модные слова, чтобы окутать ими мои живые чувства. Я окутываю себя постоянным стремлением к именам, чтобы называть чувства, как будто это предметы. Образ месье Лепренса символизирует любовь, истину, мудрость, честность и прочее. Память о нем, воспоминания возникают рефлекторно, молниеносно. От этого я вздрагиваю. Спешно перебираю свои вывернутые наизнанку представления о любви и смерти и… «Даже сейчас, в наши дни, в наше время», – говорю я себе. Даже в это время озарений? Я говорю: да, даже здесь остается место для истории любви. Я не нуждаюсь, не хочу нуждаться в идеальной, священной трактовке происходящего. Я всегда иду туда, куда ведут меня эти короткие переулки. Радужные пузыри кружатся в небесах. Я сказала месье Лепренсу: слова – это лишь птицы, которые переносят чувства. Что до меня, то мне не нужно ничего: бриллианты сверкают всегда. На них можно положиться. Это чистая правда: я с радостью устремляюсь вниз, когда открывается дверь люка. Я падаю, раз, ещё раз, бесчисленное множество раз. Это всегда интересно. Этого достаточно. Нет. Мне не жаль, что однажды я умерла за любовь. Теперь мне дан второй шанс, и он обещает больше.
Итак, вот моя история. Я в моей комнате. Долгий срок, который я отбыла здесь, не описать в этой долгой фразе: я сижу, я стою, я слоняюсь от стены к стене, легко переступая с половицы на половицу, изнуряя
