нас нет времени на объяснения, уважаемый вайдил. – Легарт поднялся из кресла, а я поползла к выходу. – Могу я сейчас увидеть кузину?
Нет, конечно! Мало того что меня не было в моей келье, так еще и видеть никого из родственников я не желала.
Вытирая подолом доски, я на четвереньках поползла к выходу. А потом коленом наступила на платье и уткнулась лицом в пол как раз тогда, когда жрец воскликнул:
– Погодите, лорд Браггитас…
Это последнее, что я услышала, перед тем как кубарем скатиться вниз, минуя стремянку. Приземлилась прямо на мягкое место, что не смягчило ни падения, ни грохота, сопутствующего ему из-за скудости мышечно-жировой ткани на теле. Страдать над своими ушибами отправилась в келью: бегом и без оглядки. Только когда оказалась в тесной комнатушке, вспомнила, что на чердаке осталась Людя.
Жива ей в помощь, но я туда больше не вернусь.
Разговор кузена со жрецом мне не понравился. Совсем. Возникло нехорошее предчувствие, и в сфере гармонии моей души стали появляться трещины. Из-за этого безумная идея побега стала казаться не такой уж и сумасбродной!
Нет, я, конечно, понимала, что это очень опасно, но кое-что я все же умела делать, кое-какие способности у меня были.
Не пропаду!
Права была вайдела Беата, когда говорила, что мужчины – это зло. А дознаватели – зло, умноженное стократно, – так весь народ думает.
И вообще, не зря у нас дознавателей не любят. Тут причина не только в участившихся набегах местной нечисти на деревенские огороды.
В позапрошлом году один такой затесался в наши края – тоже кадука с болота согнать. Правда, пока он до тех болот добирался, заприметил одну из молоденьких послушниц у Святого колодца. Приглянулась ему наша девица, он ее и свез в город по-тихому. Как, не знаю, в подробности меня не посвящали, в общем, горевала вайдела Беата – думали, не переживет старая жрица того, что послушницу не уберегла. Вайдил даже в город ездил и к барону местному обращался, но нигде толку не добился. Везде ему был один ответ – дева сама согласилась уехать с молодым кадетом службы дознания. А по закону, как королевскому, так и людскому, если дева сама дала согласие пойти с мужчиной, значит, добровольно вручила себя ему в полновластное владение, после чего мог он делать с нею все, что захочет. Мне такой подход не сильно нравился, видимо, как и вайделе Беате. После этой истории жрица стала пуще прежнего блюсти нашу мораль – за святой водой к колодцу отпускала только в сопровождении старших вайдилут Ингельды или Лорильды, во время похода за территорию обители не разрешала даже глаза поднимать, а если кто-то к нам наведывался, разгоняла всех послушниц по кельям, несмотря на сезон сбора урожая. Если раньше мы от ее стараний просто стонали, то теперь завыли ранеными зверями: угрожало все это не столько поднятием морали, сколько тем, что девы разбегутся из обители в разные стороны.
Правда, желания разбегаться поубавилось после того как беглянка вернулась, да не одна, а с приплодом. Как выяснилось,
