стояли рядом с ним – один у ног, другой в изголовье и по брату с каждой стороны, а верховный жрец чуть в стороне. Пять человек, которых он знал всю свою жизнь. Их глаза были чужими. Стоуки уже знал – это глаза его смерти.
В яме разожгли огонь, но сырые дрова пока не разгорелись.
– Нет! – Бифф извивался, напрягая все мускулы, и корчился на гладко оструганной доске. – Нет, господи! Помилуй меня, Иисусе! – Стоуки в ужасе взывал к тому, чье имя осквернял двадцать лет. – Вы не можете это сделать, братья! Не можете! Я ведь давал клятву вместе с вами!
– Ты ее нарушил, – верховный жрец подошел ближе. – Ты попрал наш закон и перестал быть одним из нас.
– Нет! Я никогда не нарушал закон! – Бифф дернулся особенно сильно, и в его запястья впились веревки.
– Мы не показываем свои клыки в гневе тем, кто не должен их видеть. Это закон.
– Это закон, – хором подхватили остальные.
– Я был пьян! – уже рыдал Бифф, поворачиваясь то к одному, то к другому. Там, под капюшонами, были скрыты лица тех, кого он хорошо знал. Глаза Стоуки пытались поймать хоть чей-нибудь взгляд. – Черт возьми! Я был пьян!
– Ты попрал закон, – повторил верховный жрец. По его голосу обреченный понял, что пощады не будет. – Мы поняли, что ты не можешь его хранить. Ты оказался слабым, а слабых наказывают сильные.
Заглушая рыдания и проклятья Биффа, человек в маске козла начал то, что у них считалось молитвой:
– О, господин темного пламени, дай нам силу.
– Силу для твоей славы, – подхватили четверо остальных.
– О, властелин столетий, дай нам мощь.
– Мощь твоего закона.
– In nomine Dei nostri Santanas Luciferi excelsi[20]!
– Аве, сатана.
Верховному жрецу подали серебряную чашу, и он поднял ее над головой.
– Это вино печали. Я пью его в память о нашем потерянном брате.
Он припал к чаше и пил долго. Потом верховный жрец воззвал к своей пастве:
– Вы видели, что я пил, но напиться не смог. Жажда осталась со мной. Жажда крови. Ибо мы судили его и приняли решение. Прощения нет.
– Будьте вы прокляты! – страшно закричал Бифф, но ответом ему было только эхо. – Будьте вы прокляты! Боже, не допусти этого!
– Твоя судьба решена. Смирись. В сердце владыки ада нет жалости. Его именем я приказываю темным силам даровать мне их страшную мощь. Всеми богами преисподней я заклинаю: «Да произойдет то, чего я желаю».
И все остальные подхватили:
– Услышь имена.
– Абаддон!
– Фенриц, сын Локи!
– Хаборим!
– Мы твои дети.
Бифф Стоуки в ужасе стонал, проклинал их всех, умолял, угрожал. Сердце обреченного готово было разорваться, но жрец продолжал:
– Мы приняли решение. Оно суть мщение. Да свершится адская справедливость. Я призываю господина тьмы поразить
Именем нашего бога, величайшего сатаны Люцифера!
