дождусь чёрного танца.
И сел на диван. Брюнетка приземлилась рядом, игриво ткнула его кулаком в плечо и сделала удивлённое лицо:
– Ты что? Я же приглашаю! – она сделала ударение на «Я».
– А я не приглашаюсь! – улыбнулся в ответ Вадик, – сегодня я фаворит хозяйки бала. Так что прошу прощения.
– Она уступила тебя, я договорилась, – ничуть не обиделась брюнетка, хотя голос её стал жёстче. Она взяла его за руку и резко поднялась, – пошли!
Вадик старался во всём знать меру. Можно было вновь заартачиться, но тогда бы он выглядел глупо. И Вадик поступил по-другому – он пошёл танцевать с брюнеткой, задав во время танца лишь один вопрос:
– К чему такой нескромный интерес к моей персоне?
– Угадай, – заговорщицки прошептала брюнетка на ухо.
Но гадать Вадик не стал, поскольку, завидев накурившуюся Ленку, бросил партнёршу и расфуфырился перед ней:
– Вы сегодня совсем не танцуете, всё в заботах праведных! Давайте немножко встряхнёмся!
Ленка с удовольствием приняла его предложение. Но во время очередного выхода на лестницу брюнетка оказалась тут как тут. «Значит, не обиделась, а ревнуя, приняла вызов» – подумал довольный собой Вадик. Она попросила огня и, прикуривая, взяла его руки с зажигалкой в свои, а потом нехотя отпустила. В молчании прошло минуты две, но как только свидетели скрылись в квартире, брюнетка заговорила:
– Можно нескромный вопрос?
– Да хоть два!
– Ты женат?
Искренний хохот послужил ответом на такой глупый, как ему показалось, вопрос. Но брюнетка не смутилась:
– А почему тогда любишь детей?
– С чего ты взяла, что я люблю детей? – фыркнул Вадик.
– Значит, тебе нравятся одинокие мамаши.
Ага! Вот она, женская ревность! Вадик усмехнулся про себя. Брюнетка продолжала:
– Это довольно странно для мужчины, который не хочет иметь семью, а напротив, желает ещё погулять. Вот только не надо мне сейчас твердить о любви и высоких чувствах! На тебя это не похоже.
Вадик промолчал. Прикольная эта девица. Соблазнительная, конечно, но «не хреном единым жив человек», как говорит Фокс Малдер.
– Ты не хочешь со мной разговаривать? – спросила брюнетка.
– Эх! – Вадик щёлкнул окурком в стенку, – я не принимаю претензий на пустом месте от человека, имени которого не знаю и вижу первый раз в жизни. Почему я обязан с тобой разговаривать?
– Олеся, – протянула руку брюнетка и снова как ни в чём не бывало улыбнулась.
«Бегемот толстокожий!» – подумал Вадик, пожал руку, но целовать, разумеется, не стал.
– Вадим, пойдём выпьем. Я почему-то ещё трезвая! – Олеся стрельнула блюдцами-глазками и щёлкнула окурком, подражая ему.
Она вновь взяла его за руку и потянула на кухню, где Ленка хлопотала у плиты. Не дав
