он бы сделал мне предложение, если бы… Нет… думаю, нет.
Госпожа Жемчужная обрывала фразы, предполагая, что собеседница понимает, о чем идет речь. Или же у нее была такая манера общения.
– Вам нужно выговориться, облегчить душу, – сказала Глория. – Вы ходите на исповедь?
– Я не смею… Кроме того, разве между человеком и Богом нужен посредник?
– Иногда да.
– Я не верю священникам! – запальчиво воскликнула актриса. – Где гарантия, что они… Не могу же я требовать от них конфиденциальности?
«Она боится шантажа, – догадалась Глория. – Значит, уже был прецедент».
– Вообще-то тайна исповеди существует априори…
– Скажите еще о врачебной тайне!
«Ее шантажирует… или шантажировал доктор, – констатировала Глория. – Бедная женщина. Мечется, словно птица в силках… Интересно, где она берет деньги, чтобы платить вымогателю? У своего покровителя?»
– Сколько вы заплатили доктору за молчание?
Актриса вспыхнула, – первым ее побуждением было все отрицать. Однако, осознав нелепость подобного поведения, она смирилась с неизбежным. Ей придется рассказывать обо всем. Ведь Глория сразу изобличит ее во лжи.
– Много…
– А требуется еще и еще?
– Я не знаю, что мне делать!
– Сначала вы отдали собственные сбережения, а потом… попросили взаймы?
– Да. Ненавижу просить, но… – Она расплакалась. – Какой стыд! Я не собиралась говорить об этом…
– Исповедь нужна не мне, а вам, – располагающе улыбнулась Глория. – Нельзя носить в себе горечь и боль.
Жемчужная пользовалась дорогой тушью, но слезы размыли тщательно нанесенную краску, и на щеках образовались темные потеки.
– У меня нет актерского образования, – начала она. – Зато есть природный талант. Моя бабушка окончила консерваторию, она сама ставила мне голос. Мне очень хотелось петь, но меня никуда не брали. Даже в рестораны. Кого сейчас прельстишь драматическим сопрано[5]?
«Вот оно что, – мысленно отметила Глория. – Она поет. Вероятно, оперетту… или кое-какие оперные партии. Ясно, почему о ней мало известно. Нынче широкая публика серьезной музыкой не увлекается. То ли дело „попса“ или „шансон“».
– Вы родом…
– Из Ярославля, – ответила Жемчужная. – У нас много церквей. После школы я стала певчей в соборном хоре. Наш регент[6] посоветовал мне выставить в Интернет ролик с исполнением оперной партии. Тогда это было в новинку. Я стеснялась, но он уговорил меня. Нашел человека, который помог сделать запись. Ролик вызвал неожиданный интерес. Меня пригласили на кастинг в Москву.
– Какой-нибудь музыкальный театр?
– Нет… частное лицо…
Она достала из сумочки носовой платок и промокнула глаза. На платке остались черные следы от туши.
– Он меценат? Покровительствует актерам?
– Да…
Сопрано – наиболее высокий женский голос в пении.
Регент – здесь дирижер церковного хора.
