собрался бежать из дома в одних трусах и майке. Но, когда он быстро сообразил, что надо включить свет, то услышал, как кто-то убегает.
Парень сразу выглянул в окно – никого. Такую резвость сложно было представить. Обычный человек убегал бы по глубоким сугробам из поля зрения минут пятнадцать, и обычное животное пропало бы из вида не сразу. А этот просто взял и растворился, словно призрак. Только громыхал он не по призрачному, а как обычный вандал.
Кирилл подошёл к уличной двери, и набравшись решительности, осторожно её приоткрыл. Двор хорошо освещался на приличное расстояние. Оглядевшись вокруг с опаской, он наклонился и провёл рукой по двум глубоким царапинам – такое повреждение на деревянной поверхности могло бы появиться, например, от сильного надавливания крепким металлическим предметом. Он решил для себя, что показывать это Инге бессмысленно. Она скажет, что он сам испортил ей дверь. Юноша закрылся изнутри и опять полез под одеяло. Свет он больше не выключал.
На утро Кирилл снова отправился во двор, чтобы осмотреть следы и дать оценку происходящему. «А может и вправду дело во мне? – подумал он, – вначале у меня могли появиться зрительные, а потом слуховые галлюцинации, а потом опять зрительные. Может я встаю по ночам и хожу, как лунатик, царапаю двери? Может я потом половину не помню того, что вытворял?»
Он начал пробираться по снегу и увидел новые следы, точно такие же: поверхностные и необычные. Они уходили в дубовый лес, виднеющийся за огородами. «А не пройтись ли мне по окрестностям? Вон в тот лесок, к примеру,» – наконец-то у Кирилла появилось желание действовать, а не прятаться за падающую занавеску.
После обеда он одел самые тёплые вещи и отправился на разведку. Небо заволокло снеговыми тучами, и поднимался ледяной, обмораживающий кожу, ветер. Видимость была как во время сумерек. Улица казалась унылой: на ней не было ни людей, ни машин; никто из дома не высовывал носа в такую погоду.
Кирилл сразу направился влево и засеменил по дороге мимо огородов. Пройдя три заброшенных участка, он опять повернул влево, намереваясь таким образом попасть за пределы своего огорода. Дорогу, на которую он свернул, снегоуборочный трактор не расчищал на протяжении всей зимы и её засыпало толстым слоем снега. Но люди протоптали по ней тропинку: видимо она куда-то вела.
Засунув околевшие руки в карманы, он поковылял по утоптанной дорожке. Ветер снова подул в лицо, и Кирилл отвернул горловину свитера, натягивая на подбородок.
Когда закончились, припорошенные снегом, заросли заброшенных участков, ему открылось пустое пространство, где торчал один бурьян. Лезть сквозь него к своему огороду не было смысла, и Кирилл направился дальше к тому самому лесу, видневшемуся из окна. Натоптанная тропинка продолжала вести дальше, значит у жителей была необходимость ходить в эту сторону.
Он миновал лес и его взору предстал деревенский погост. Это была задняя сторона кладбища, так называемый «чёрный ход». А ворота, по всей вероятности, находились с противоположной стороны, где виднелись крыши домов.
Кирилл
