бородавка. Хирург сказал, что, конечно, ее можно попытаться срезать, но нельзя исключить того, что она опять начнет расти или может произойти заражение крови, и самое лучшее – это оставить ее и не обращать внимания. Мне не было больно, но бородавка раздражала меня, и я старался прикрывать ее. Но когда я писал стихи, она все время торчала у меня перед глазами, и забыть о ее существовании было невозможно. Моя тетя отвела меня к старенькой-старенькой бабке, жившей неподалеку, у которой была репутация знахарки. Бабушка что-то пошептала, обвязала суровой ниткой бородавку и попросила замотать руку на ночь чистым носовым платком. Когда утром я его развязал, бородавка исчезла – остался только небольшой след от нее, а потом и он исчез.
Старушка не давала мне никаких мазей или настоев. С той поры я поверил в существование того, что нельзя называть традиционной медициной, но есть еще люди, наделенные способностью помогать там, где не могут помочь дипломированные врачи. Конечно, среди тех, кого называют экстрасенсами, есть и иллюзионисты, и просто вымогатели. А разве их нет и среди тех, у кого есть всевозможные ученые степени?
Аллан Владимирович несколько раз на протяжении многих лет диагностировал меня в трудных ситуациях по телефону, и я реально ощутил его энергетическую поддержку, доходящую даже через океан. Я благодарен ему за его искреннюю бескорыстную помощь.
Мы никогда не встречались с глазу на глаз и не обменивались рукопожатием, но каждый раз оставалось ощущение рукопожатия духовного.
Его книга, увлекательно написанная, напоминает нам, что мы все обладаем еще огромными перспективами самопознания и стоим только на крыльце перед входом в самих себя, лишь приоткрыв дверь в собственную душу и тело. Думаю, что когда-нибудь мы все сможем постепенно разобраться и в первом, и во втором и стать самоспасителями и спасителями многих других.
Вступительное слово Виталия Коротича
Виталий Алексеевич Коротич – русский и украинский поэт, прозаик, публицист, журналист, сценарист. Был главным редактором и членом редколлегий многих русских и украинских периодических изданий, в годы перестройки редактировал журнал «Огонек» и в 1989 году получил в ООН премию как «Международный редактор года». Награжден многими отечественными и зарубежными званиями и наградами, в том числе орденами Октябрьской Революции и «Знак Почета» (СССР), орденом Почета (Россия), орденом Ярослава Мудрого (Украина), лауреат Государственных премий СССР и Украины, многих других премий – отечественных и зарубежных.
Четверть века тому назад в журнал «Огонек», который я тогда редактировал, пришел Аллан Владимирович Чумак и предложил напечатать на одной из страниц обложки им же «заряженную» его фотографию. Фотография будет, мол, обладать целебным действием, и номера с таким чудодейственным вложением продадутся быстрее. В то время у «Огонька» не существовало проблем с распространением журнала, но время было веселое, переполненное ожиданием чудес, которые, считалось, вот-вот изменят жизнь к лучшему. Мы напечатали снимок и, странное дело, стали получать благодарственные отзывы от тех, кому фотография Аллана Владимировича необъяснимо, чудодейственно помогла. На меня это произвело огромное впечатление, потому что я, медик по образованию, всю жизнь недоверчиво относился ко всему, чего не мог взвесить, проанализировать и немедленно объяснить, по крайней мере, самому себе. Но вопреки всем недовериям и скепсисам мне все чаще встречались те, кому Аллан Чумак помог, и – что очень важно – я никогда не встречал людей, которым Аллан Владимирович хоть чем-нибудь навредил. Он очень добрый человек, причем доброта эта активна, можно употребить даже определение «добротворец», потому что другие слова не очень точно определяют сферу его деятельности, даже – более общо – образ жизни Аллана Чумака. Хотя его чаще всего зовут мудрено определяющим словом «экстрасенс», которое вошло в современные словари, обозначая сверхъестественные возможности человека. Возможно, что и так, наверное, такие таланты случаются – еще в школьные годы Чумак поражал одноклассников способностью запоминать с первого чтения весь учебник от корки до корки. Но это было курьезом; то же, что произошло с Алланом Владимировичем в зрелые годы, имело высокий смысл – ведь человек, желающий и умеющий делать чужие жизни надежнее, выполняет самую высокую повседневную миссию, для которой мы должны жить на свете.
Он оставлял по себе замечательную память у людей, с которыми общался. Захотел – и стал одним из самых заметных тренеров по велоспорту; позже начал писать и стал уважаем в редакциях, где работал, в том числе в непростых студиях бывшего Всесоюзного радио. Ну и – как бы сам собой пришел высочайший авторитет у людей, которых Аллан Владимирович лечил и вылечивал. Он медленно шел к каждому успеху, почти никогда и ни с кем не ссорясь. Доброжелательность, воплощаемая в поступки, следование гиппократовскому принципу «не навреди», стремление помочь тем, кто просит о помощи, – качества, далеко не самые распространенные в наше время (да и во все другие эпохи). При всем моем скептицизме и стойком неверии в то, чего не могу объяснить, могу лишь констатировать, что одно время по авторитетности
