в возникшую обитель фамильную икону Божией Матери „Иверская“ в драгоценной золотой ризе». Первой настоятельницей стала девица Мария Янова, в постриге игумения Маргарита. Так…годы гонений, все разрушено… Вместо монастыря – дома для рабочих пивзавода. Сестер палачи собрали на прогнившую баржу, вывезли на середину Волги и утопили. У-у, гады, я бы им…
А вот фотографии нынешней настоятельницы, матушки Иоанны. Открытое, волевое лицо. И я к ней сейчас заявлюсь, в штанах и без платка. Еще прогонит!
Мимо пробежала моя сотрудница:
– Чего не едешь? Ты ждешь, что ли, кого?
– Да. Одного человека.
– Да не волнуйся ты. Отнесись просто как к заданию. Тебе же не впервой встречаться, разговаривать.
– Нет, я так не могу. Это же монастырь, это игумения! А я еще и в таком виде. В монастырь в таком идти неприлично.
– Вот еще – неприлично, ты же по делу!
– И что же, что по делу? Не зря говорится – в чужой монастырь, да со своим уставом… Я же христианка, что ж я тогда не уважаю… Да ведь ни в чем, получается, не уважаю! Надо в храм ходить постоянно.
– Постоянно-то зачем? Нет, ну, наверное, надо. Но что – каждую неделю, как бабушки?
– При чем тут бабушки? Да, каждую неделю. И причащаться. Ленка звала меня тогда, а я только на исповедь приготовилась. Не понимаешь ты ничего.
– Я не понимаю? Я хотя бы Новый Завет читал. У меня с детства книжечка, маленькая, «гедеоновская», в школе раздавали. А ты всякий оккультизм читаешь.
– Я уже не читаю!
– Ладно, не кипятись. Приехали уже. Остановка «Пивзавод»!
– Ничего и не пивзавод. Переименовали давно, «Иверский монастырь». Идем?
– Нет. Подожду.
На земле монастыря полным ходом шла стройка. Несмотря на это, и стены, и кое-где оставшаяся травка, еще не смятая тракторами и бульдозерами, – все казалось окутанным какой-то другой, неясной, еще не испытанной тишиной. Стараясь не греметь металлическими набойками каблуков о каменные ступени, я добралась до строения, которое назвали мне по телефону, и робко постучала в старинную массивную деревянную дверь.
Мне открыла невысокого роста послушница в уютном фланелевом платьице. Она приветливо улыбнулась: «Матушка ждет вас».
– Ой, а я это… в штанах вот. И без платка, – забормотала я, вдруг опомнившись.
– Ну, что ж… – вновь улыбнулась девушка.
И я на цыпочках двинулась за ней по коридору. Тишину монастырского корпуса не хотелось нарушать, это было так же щемяще-трепетно, как не хочется тревожить сон младенца.
В небольшой келии навстречу мне поднялась матушка-настоятельница. И я, приветствуя, склонилась перед ней. Здесь можно приветствовать так, как я это понимаю. Я – в другом измерении.
Мы говорили долго. Об обители, о строительстве, о том, какие люди идут в монастырь:
– Вот приходила одна женщина, просила принять ее. Оказалось – у нее маленькая дочь. Объясняю,
