нас уже стали обращать внимание прохожие и торговки. Торговавшая напротив баклажанами женщина со злостью сказала своей соседке:
– Развелось беспризорников, как тараканов. Вон, видишь, – показала она на меня пальцем, – того сорванца. Видать, побили за воровство.
– Ой, и не говори, – поддержала ее соседка по прилавку. – Воруют сейчас все: и в садах, и в огородах. Да что там огороды. Вон у моего мужа среди белого дня покрали всех кроликов.
Услышав такой разговор в свой адрес, я расплакался, как маленький.
– С тех пор, как не стало наших родителей, – сказал я сестре, размазывая по щекам слезы, – каждый пытается нас в чем-то упрекнуть.
– Не плачь, Олежка, – прижала мою голову к плечу сестра и громко добавила: – Господь Бог все видит. Он и на них управу найдет.
Домой мы шли молча и только когда закрыли за собой калитку, Вера тихо сказала:
– Сейчас покушаем, и я на твои синяки положу холодную примочку.
На следующий день мы на рынок не пошли. У меня сильно болела спина, а Вера не стала оставлять меня одного дома. Утром она собрала под деревьями абрикосы и сливы, отделила их от косточек и разложила сушить на широком листе фанеры. Косточки стала разбивать камнем.
– Зимой у нас будут сушеные абрикосы и маслянистые ядрышки, – мечтала она вслух. – Попробуй, – протянула она мне горсть абрикосовых косточек, – не хуже грецких орехов.
К вечеру мне полегчало, но огромное лиловое пятно от ягодиц до лопаток при резком движении отдавало болью.
– Ты полежи, – сказала Вера, – а я схожу к Нине Павловне попрошу лекарства. Ведь она бывший врач.
Открыв дверь времянки, Вера увидела, что из дома хозяйки выходят две девушки в длинных юбках и одинаковых косынках, завязанных узлом на лбу. Сначала она подумала, что это чеченки, но потом вспомнила о студентках мединститута, которые проходят практику в районной больнице и посещают Нину Павловну. Тихо прикрыв дверь, она вернулась и присела возле меня на краешек дивана.
– Странно, – проговорила сестра шепотом. – Почему в Нальчике девушки одеваются, как в Грозном? И совсем уже не понятно, почему они проходят практику в больнице Ставропольского края? У них там что, больниц нет?
Превозмогая боль, я поднялся и подошел к окну, чтобы посмотреть на студенток-практиканток.
– Смотри, Аслан, – громко крикнул я.
– Ты что, Олежка, – удивилась сестра. – Какой Аслан? Ты что, бредишь?
– Вон, смотри, – показал я пальцем в окно. – Видишь белый «москвич», это его машина.
Легковушка тем временем выехала на выгон и остановилась. Открылась задняя дверь, в которую сели обе студентки. Машина резко сорвалась с места и скрылась в клубах пыли.
– Я все же схожу к хозяйке, – сказала решительно Вера. – Мало ли что…
Она торопливо пересекла двор, чуть постояла на пороге, постучала и толкнула дверь.
– У вас все в порядке, Нина
