Проехали перекресток. Наблюдатель наполовину высунулся за борт и чертыхнулся.
– «Что там такое?» – спросил сержант.
– Понять не могу! И здесь наша колонна и – там.
– Где там?
– За перекрестком.
– «Ага, – подумав, сказал сержант. Его внутренний оперативный компьютер все очень быстро решил. – Значит, так надо».
Мы выехали на степной участок местности, и через открытый проем увидели всю отделившуюся колонну. Там была техника на колесах: радиолокационные станции, связные радиостанции, машины с классным оборудованием и пособиями, машины с личным составом батареи обслуживания, автобусы с преподавателями. Выходило, что в нашей колонне остались личный состав курсантов, несколько бортовых машин с кухнями на прицепе и «газик» с генералом. Час мы двигались в северном направлении в сторону лагерей, а теперь незаметно повернули к востоку. Колонна устремлялась не прямо вдоль линии географической широты, а рыскала «галсами», как парусник против ветра, как вела дорога от одного населенного пункта к другому.
– «Вот те на! – воскликнул наблюдатель. – Нас оставили без жратвы! Хотя бы сухим дали!
– «Ты о чем!?» – удивился сержант.
– Кухни остались!
Вся колонна резко замедлила ход, но не встала. Сержант в который раз многозначительно произнес «Значит так надо», и я подумал, то ли он, действительно, что-то знает, то ли о чем-то догадывается, то ли, просто, выпендривается.
Затем мы опять гудели по мосту. Скорее всего ту же реку, которую переехали возле города: поблизости не было других столь широких рек. Получалось, что мы возвращались назад, но иным путем.
Только через час с лишним колонна свернула с дороги в лесок и встала, а на повороте оставили регулировщика. Курсантам дали размять ноги, «сходить в лесок», потом построили и генерал объявил, что все мы не просто болтаемся по дорогам не весть куда и зачем, а участвуем в важной, можно сказать, государственной экспедиции (нет, он не употребил, принятое у стратегов словцо «операция), а так и сказал «экспедиция», цель и суть которой узнаем позже, когда прибудем на место, которое так же пока остается в секрете. Мы только начали чувствовать голод, когда показалась тыловая колонна с кухнями, встреченная на повороте регулировщиком. Нас распустили, и мы как-то сами собой, без команды, выстроились в очереди около кухонь. Появились походные котелки, застучали ложки.
Насыщаясь, мы почти забыли сказанное генералом словцо «экспедиция». Оно было слишком абстрактным, чтобы о нем помнить.
Потом скомандовали «По машинам» и «экспедиция» тронулась дальше. Подремывая на бортовых скамейках, завалив головы в те сторон, куда их больше тянуло, мы утрачивали чувство места и времени. Кровь, пульсируя, медленно переливалась в черепах, взбалтывая и смешивая старые сны с новыми образами. Их смешение создавало тревожный знаковый мир. Жить в этом мире не хотелось. Он был, как бы отравлен знаковостью. Порой, казалось, что через него удалось проскочить, Но он надвигался опять и опять, требуя жуткого напряжения, чтобы вновь
