Когда князь воротился, она подвинулась и села, нисколько не стесняясь наготы ни своей, ни князя.
– Готов завтра выступить? – И если Осинка спокойно сидела в парной, слегка прикрыв глаза, то Святослав с удовольствием рассматривал плавные изгибы девушки.
– Готов, но поеду не как князь, а как посыльный от воеводы, с грамотами. Смотри не сболтни чего в пути.
Осинка ухмыльнулась, как могла только она, нагло, с вызовом. Святослав залюбовался, как стекает капелька воды по упругой груди к крошечному розовому соску и капает вниз. Шумно сглотнул, мечтая повторить языком путь капли. Протянул руку и потянул девушку на себя. Северянка была неглупой.
– Ты свободный? – спросила она, прежде чем придвинуться ближе.
Князь кивнул, мало обращая внимания, что там говорила Осинка. Жадно прильнул к груди. Осинка легонько стукнула князя в плечо и повторила вопрос.
– Ты свободный? – Святослав как зверь, у которого пытаются отнять добычу, взревел и припал к губам северянки, не слушая, о чем его спрашивала Осинка. Наконец, он получал то, о чем грезил вот уже несколько дней, подминая под себя женщину. Софья была непохожа на Осинку, хоть и казалась гордой, на деле чувствовалось это наносным, выученным и невзаправдашним.
Дух непокорности северянки витал всюду, в прикосновениях, когда Осинка выскользала из рук, заставляя князя целовать укромное место. В том, как выгибалась дугой, как могла укусить и тут же искупить боль острым наслаждением. Северянка отвечала на заигрывания с той же страстью, что и князь. Он брал её губами, пальцами, руками, и её губы и руки и пальцы были повсюду у Святослава.
У Загорского голова закружилась, когда наконец он овладел девушкой. А Осинка, цепляясь за золотые вихры князя, ценила и опыт его, и силу. И было в этом единение равных – и радости, и заботы, и любви, и нежности, и запретов не было, и предвзятости.
Пьяные от страсти они наконец покинули баню. Князь на руках отнёс северянку к себе в светлицу. Всю ночь Святослав не мог насытиться Осинкой, жадно припав к ней, как страждущий к роднику. Он выпивал её до дна, оставляя и себя опустошённым. С северянкой было легко. Она чувствовала его в постели, предугадывая, а иногда Святославу казалось, что он уже не понимает, его ли это желание или её. Все смешалось, закружилось и встретило ранний рассвет утренним пересвистом птичек, что устроили песни под окном, словно весна вернулась в его край.
Глава пятнадцатая
– А как вы женитесь? – Князя забавляли странные обычаи, которыми делилась Осинка, пока они собирались в поход.
Святослав надевал простые одежды, по уставу должные для служивого.
– Мы находим свободного мужчину и живём с ним, покуда есть чувства. – Осинка подпоясалась.
Князь поймал северянку, пока она натягивала рубаху и запуталась головой в одеждах, расцеловал сначала одну грудь, а потом другую и целовал губы, когда Осинка все же смогла шутливо отбиться от ласки, что мешала снарядиться.
Они
