оставалось ничего другого, как убраться из Тулузы подобру-поздорову, поспешно удирая от преследовавшего его по пятам Раймона Тулузского.
Двенадцать же лет назад, в 1173 году, когда родился и сам Пейре, сын Генриха Второго, тоже Генрих, заручившись поддержкой до сих пор таившего обиду за попытку отобрать его родовые земли Раймона Тулузского и короля Франции, начал войну против своего собственного отца.
Подстрекал же его на этот шаг небезызвестный Бертран де Борн, сирвенты[12] которого заставляли каждого, кто мог держать в руках оружие, подняться на справедливую войну. Учитывая, что оружия, хотя бы самого примитивного, в то время не было только у безруких, война охватила города, подобно свирепому пожару.
И все бы было хорошо, если бы не подлое предательство короля Арагонского, который вдруг изменил данному молодому королю слову и напал на Тулузу. Чудом Раймону удалось не дать пасть графству, буквально в последний момент отразив атаки предателя, но, к сожалению, не пленив его самого.
С этого момента удача отвернулась от юного Генриха и его учителя и друга Бертрана де Борна, который хоть и заклеймил позором Альфонса Арагонского, но сделал это поздно и, видимо, не вложил в сирвенту хорошего проклятия, отчего король-предатель остался жив и невредим.
Зато принц Генрих, старший сын короля Генриха Второго и наследный принц английского престола, умер. Де Орнольяк ничего не говорил о том, был ли он отравлен или околдован, но Пейре чувствовал в этом горький привкус предательства и измены.
Бертран де Борн был потрясен смертью своего друга, его печаль и отчаяние рождали новые песни, которые де Орнольяк пел Пейре, аккомпанируя себе на старой домре или трехструнной гитаре, и Пейре плакал, воспринимая разрывающую сердце своего любимого трубадура боль.
Сколько раз, слушая и играя эти песни, Пейре проклинал злую судьбу, пожелавшую, чтобы он – Пейре Видаль – появился на свет столь поздно и не мог помчаться на выручку Бертрану, когда Генрих Английский вместе со своими баронами атаковали его замок Аутафорт и пленили самого трубадура.
Белая лютня в руках мальчика плакала и стенала, мелодии, рожденные чужой болью и отчаянием, летели над горами и лесами Тулузы, призывая их в безмолвные свидетели.
Слава Богу, который в конце концов отвлекся от своих дел и пришел на помощь к плененному и уже приговоренному к казни трубадуру, слава Богу, который вложил в уста Бертрана горестную песнь на смерть юного Генриха, которую он пропел перед английским королем.
«Бертран, ты хвастался, что тебе нужна лишь половина твоего гения. Боюсь, что и две половины не могут уже более тебя спасти», – донеслось до плененного трубадура с высот английского трона.
«Да, сэр. Я потерял свой гений и свою душу в день, когда умер твой сын Генрих», – ответил ему Бертран и запел полную тоски и скорби похоронную песню.
Никто из слышавших ее не остался равнодушным,
Сирве́нта, сирвенте́с – один из важнейших жанров поэзии трубадуров XII–XIII вв. Формой напоминала любовную кансону, но отличалась поднимаемыми в ней темами. Главными в сирвенте являлись вопросы общественно-политические, религии, морали, личные выпады поэта против его врагов («персональные» сирвенты). Существовало несколько разновидностей персональной сирвенты: литературно-пародийные (высмеивание собратьев-трубадуров), похвальба – шутливая песня, в которой трубадур часто иронически перечисляет свои достоинства, плач – во славу достоинств оплакиваемого лица: покровителя, трубадура, Дамы. Морализаторские сирвенты впервые встречаются у Маркабрюна. Сирвенты на политические темы с призывами к войне или, наоборот, к миру, порицанием врагов – были одним из самых распространённых видов жанра. Знаменитым мастером политической сирвенты является Бертран де Борн. Весьма популярная традиция обмена сирвентами (поэтического спора по различным вопросам) со временем создала специальный диалогический жанр – прение.
