взгляда его зеленых глазок и отвернулся.
– А может быть, попытаетесь вспомнить?
– Нет. Я никого не видел.
Донован презрительно сморщился:
– В этом городе никто ничего не видит. И никто ничего не знает.
Он бросил на Паркера и Кена долгий пристальный взгляд, отвернулся и пошел через вестибюль к посыльному.
– Ну и ну! – сказал Паркер. – Очаровательный малый! Не хотелось бы мне попасть к нему на допрос. А тебе?
– Думаю, нет, – сказал Кен.
У него от страха подгибались колени.
– Я здорово обвел его вокруг пальца, как ты считаешь?
– Рано радуешься, – возразил Кен.
Они оба видели, как Донован разговаривал с посыльным. Потом, коротко кивнув, вышел из банка.
– Дело плохо, – сказал Паркер охрипшим голосом. – Они не стали бы посылать сюда этого сержанта. Значит, случилось что-то серьезное. Господи! Неужели Фей убили?
Часы на городской ратуше отбивали половину второго, когда Кен вышел из большого универмага «Газа» на перекрестке Центральной и Четвертой улицы. Под мышкой он нес два свертка.
Он быстро пошел по Центральной в направлении банка. Его план сработал. Запачканный кровью костюм теперь висит среди сотен таких же в отделе мужской одежды универмага, а запачканные кровью ботинки затерялись среди множества выставленных в отделе обуви.
Хотя был один напряженный момент. Продавец, который обслуживал Кена при покупке нового светло-серого костюма, точной копии того, который он благополучно оставил среди других таких же костюмов, спросил, не забыл ли он пакет, с которым пришел в магазин.
Кен удивился и спокойно возразил, что у него не было никакого пакета. Продавец покачал головой, но не стал переспрашивать. Кен решил, что тот поверил ему. Однако это был очень неприятный момент. Ну, по крайней мере, он избавился от костюма и ботинок. Теперь ему стало спокойнее.
С другой стороны, из-за звонка Паркера в квартиру Фей полицейский уже побывал в банке, и этот краснокожий сержант отлично его разглядел.
Хватит ли у сержанта ума связать его с тем описанием внешности, которое будет у полиции после расспросов свидетелей?
В дневных выпусках газет о Фей ничего не говорилось. И когда Кен сел на свое место, то успокоил Паркера, отрицательно покачав головой на его немой вопрос.
– Вообще ничего? – переспросил Паркер. – Ты уверен?
Кен подал ему газету:
– Ничего. Посмотри сам.
– Может, не так уж все серьезно, как я подумал, – сказал Паркер, пробегая глазами заголовки. – Возможно, что-нибудь в универмаге стащила. У этих девиц вечные неприятности. Ну уж больше я к ней не пойду.
Время тянулось медленно. Кен не сводил глаз с входной двери, ожидая возвращения высокого сержанта. От напряжения, в котором он пребывал весь день, Кену стало плохо. Он чувствовал себя таким разбитым!
Когда двери банка наконец закрылись
