ушёл с пустым желудком. Так, чего доброго, голодный обморок схлопотать можно!
– Ладно, пошли назад, – махнул рукой Кружкин.
Время шло. Диктор освещал последние новости, сканвордные клеточки заполнялись буквами, а Вениамину приспичило отлить. По пути из туалета он по инерции заглянул в двадцать седьмую палату и застыл: «О тёща моя!». Отворив палату, Греков залетел внутрь и, поднимая покрывало с пустой кровати, возмутился от всей души: «Тысяча чертей! Что тут происходит в этой богадельне?». Он резко заглянул под кровать – пусто.
– Бросать надо эту грёбаную работу, пока сам дурнем не стал! – с этими словами санитар выскользнул за помощью. Снова затряслись светильники от гулких шагов Грекова.
Кружкин непонимающе уставился на влетевшего, взмокшего, покрасневшего товарища, который повторял, как заезженная пластинка: «Васёк, ЧП, гадом буду, пойдём за мной». И, не дожидаясь ответа, Греков поволок эрудита к месту происшествия.
– Что случилось-то на этот раз? – раздражённо спросил Василий.
– Смотри! – Вениамин едва не впечатал голову очкарика в окошко.
– Ну и что? – настороженно произнёс тот.
– Как что? Очки-то протри! – посоветовал толстяк.
– Чего там такого-то?
– Ты ещё не понял, что дурака там нет? – вгорячах воскликнул Греков.
– А кто тогда, по-твоему, там находится?
Вениамин оттолкнул Кружкина и уставился на спящего психа.
– Проклятие! Откуда он взялся? Его же не было, лично проверял! – озадаченно прошептал он.
– Пойдём, Веня, я тебе чайку налью успокаивающего, – предложил худощавый очкарик.
Греков, не придав значения его словам, сказал:
– Делай, что хочешь, Василий, а я сейчас кресло притащу и с места до конца смены не сойду. Следить буду! Я не схожу с ума! Не первый год работаю!
Так Вениамин и поступил. Устроившись поудобнее в «измученном» скрипучем кресле, он кемарил, время от времени вскакивая и заглядывая в странную палату. Пока… вновь не исчез шизофреник. Греков, трясясь, открыл дверь… перед ним оказался тёщин дом.
Тёмная безлунная ночь Вениамин в маске из капронового чулка осторожно крался к крыльцу, у которого чуть не споткнулся о совковую лопату. Выругавшись про себя и в очередной раз вспомнив о «любимой» тёще, находку, которая пришлась весьма кстати, он подобрал и полез в тайник на верхнем косяке за запасным ключом, коварно хихикая. За дверью его встретило нечто мягкое, теревшееся об ногу, это был серый кот Гарик. Греков по привычке хотел было отвесить животному пинка, но, вспомнив о цели своего визита, передумал, подняв кота за шкирку на уровне глаз.
– Эх, ты, скотина драная, только блох на тебе разводить! – с этими словами он от души откинул Гарика за порог.
***
Прошмыгнувший ветерок оставил облако сладковатого запаха полевых цветов. Максим, лежащий на бескрайнем поле, проснулся, слыша феерическое пение птиц. Он не открывал век, ведь солнце
