и место хозяина дома, к тому же стоимость проживания вполне меня устраивала.
С тех пор Хельга каждый вечер посещала меня, беседуя со мной и наблюдая за тем как продвигается работа. Днем же мы прогуливались с Маркусом по окрестностям пока он не отправился в очередное плавание. Суша его угнетала. За это время мы сильно сдружились, так что, провожая его в путь, на набережной я испытывал грусть и одновременно немного завидовал ему. Мне невольно вспомнились моменты, когда вот так же стоя на пристани, я провожал отца с братом. В те мгновения я испытывал нечто тяжёлое, даже невыносимое на душе.
Однажды вдова, глядя на мою картину, заметила:
–У вашей луны лукавая улыбка.
–Такая же была у вас в тот вечер, когда я начал писать эту картину, – признался я.
Хельга смутилась, но виду не подала. Ее выдавал легкий румянец и на мгновение отведенный взгляд.
–Простите, я смутил вас.
–Нет. Ну что вы, – поспешила разуверить меня она.
–Вы покраснели, – осторожно заметил я.
–Нисколько, – уверенно опровергла она.
С этого момента вдова, мне казалось, стала чуть прохладнее и реже приходила по вечерам, ссылаясь на усталость от домашних дел.
Когда же я закончил свое творение (получилось кстати недурно), то подарил картину ей. Она была польщена, но, к моему разочарованию, всего несколько дней спустя сдала пустующие комнаты новому постояльцу, а еще через месяц сообщила мне о том, что ее решил посетить дядюшка и так как поселить его негде, мне придется освободить комнаты. Разумеется она чувствовала неловкость за это, поэтому сначала нашла для меня подходящее место по приемлемой цене, как раз то, что я хотел изначально – небольшой уютный домик на берегу моря. Но мне так уютно было в этом доме, что не хотелось съезжать.
Разумеется я понимал, что Хельга попросила меня освободить комнаты по той же причине, по которой просила об этом остальных постояльцев. Я пытался убедить ее в том, что мой интерес к ней, наши беседы и картина не являются ухаживанием и попыткой занять более значимое место в этом доме, однако был безуспешен. Вдова, хоть и в мягкой форме, настаивала на моем переезде и именно в место подобранное ей. У меня не было особых вариантов и я согласился.
Маркус же, посещавший меня время от времени, когда вернулся в город из плавания, услышав о том, куда я хочу перебраться, лишь недоверчиво покачал головой. На мой вопрос, чем ему так неприятно это место, сказал, что место само по себе прекрасно, а вот его владелец не отличается тем же. Он поведал мне, что хозяин домика довольно замкнутая особа, редко покидающая свой дом и не желающая до этого момента видеть в своих владениях каких-либо чужаков. С чего вдруг он изъявил желание сдавать хоть пядь своей собственности и каким образом вдове Уинзор удалось с ним договориться, долгое время оставалось загадкой для меня. Но так как больших причин не селиться туда я не нашел и, повторюсь, особого выбора у меня не было в тот момент, я переехал туда.
Глава 5
Мне не было суждено дожить до старости, я умер молодым.
