ли для столь практичного подхода к любви и браку? Впрочем, пример собственных родителей и предательство бывшего поклонника наверняка способствовали развитию подобных воззрений. В конце концов, самому Гейбриелу исполнилось всего двадцать лет, когда ему преподали жестокий урок!
– Что совсем не подразумевает… – подойдя к ней, он взял ее за руку и без труда поднял на ноги, – что наша семейная жизнь будет лишена иных… радостей, способных возместить отсутствие любви.
Поняв, что он снова собирается ее поцеловать, она изумленно захлопала ресницами:
– Но… милорд, сейчас всего девять утра!
Гейбриел запрокинул голову и расхохотался:
– Дорогая моя, надеюсь, вы не будете налагать временные ограничения на то, когда и где мне изъявлять вам свою благосклонность?
Диана вспыхнула. В самом деле, Гейбриел Фолкнер вряд ли позволит кому бы то ни было хоть в чем-то себя ограничивать! Как же его нетерпение и пыл не сочетаются с рассказами тетушки Хамфриз о семейной жизни! Тетка внушала ей, что муж и жена, как правило, в течение дня занимаются каждый своими делами. Муж просматривает счета, почту, ездит в свой клуб. Жена же ведет дом: составляет меню, отвечает на письма, принимает гостей и сама ездит в гости, а в свободное время вышивает или читает. Вечера супруги, как правило, проводят вместе, либо дома, либо в гостях, а затем возвращаются домой и расходятся по своим спальням. Одну, а иногда две ночи в неделю супруги проводят вместе, и тогда обязанность жены – исполнять все прихоти своего мужа. На вопрос Дианы о том, что у мужа за прихоти, тетушка Хамфриз ответила весьма уклончиво. Она намекнула на некие мужские «потребности», которые жена должна удовлетворять «молча и не жалуясь»…
К счастью, Диана немного представляла, какими могут быть эти «потребности»; ее отец разводил в хэмпширском поместье оленей. Девушка полагала: то, что происходит между мужем и женой в супружеской постели, не очень отличается от процесса совокупления животных. Ничего удивительного в том, что тетка предпочла не обсуждать с ней столь недостойное занятие!
Впрочем, тетка Дианы ни разу не обмолвилась о том, что муж – или, в их случае, жених – имеет обыкновение целовать свою нареченную и днем. Особенно так, как вчера… При воспоминании о вчерашнем поцелуе Диана густо покраснела и расправила плечи:
– Вчера я уже уверяла вас, милорд, что сознаю свои обязанности по отношению к будущему мужу.
Гейбриел насупился. Черт побери, он не желает, чтобы Диана позволяла ему целовать ее лишь из чувства долга, ему хочется, чтобы сегодня она добровольно подарила ему то, что он так требовательно взял у нее вчера.
– Гейбриел, – хрипло поправил он и заметил, как на ее стройной шее снова запульсировала жилка.
– Милорд, пока мы не поженились, я не должна обращаться к вам по имени, – сказала она, с притворной скромностью опуская глаза.
Он стиснул зубы.
– По-моему, сейчас вы уже знаете меня достаточно хорошо и понимаете, что мне наплевать на всякие там «приличия».
Диана
