коктейль, глядя на Джареда и не пытаясь скрыть свой интерес. На докторе была черная кожаная куртка, в которой он походил на плохого мальчика, и это нравилось ей куда больше, чем строгий облик доктора в голубой докторской форме, которую он носил на работе.
Ее тело растаяло при воспоминании о его объятиях, о том, как она ощущала его крепкую грудь, прижатую к своей груди.
Поводом для девичника послужило десятилетняя годовщина смерти ее матери.
Как печально, что занятая собой мать Эли была так поглощена попытками найти мужчину, которого она любила бы так же сильно, как отца Эли, и уделяла мало времени дочери. Эли причиняло боль то, что она так и не смогла завоевать любовь матери, а теперь было слишком поздно.
Она испытывала гнев на своего отца-плейбоя за то, что он сделал ее мать беременной и, несмотря на то, что любил, отказался жениться на ней. За то, что он редко появлялся в их жизни и давал ее матери всякий раз ложную надежду, что он вернется и останется с ними.
Присутствие доктора Паджета заставило ее отвлечься от горьких мыслей о несчастливом детстве.
Ее неудержимо влекло к этому человеку и, как она ни старалась противиться его обаянию, у нее ничего не получалось, она хотела его, несмотря ни на что.
Девушка чувствовала, что она на пределе, ей нужно было отвлечься, проветриться.
– Игнорируем его, – сказала Виктория.
– И он передал вам вот это. – Официантка вернулась к их столику и поставила в центре его белую кондитерскую коробку.
Рокси сняла крышку:
– Канноли! Обожаю канноли!
Она схватила одно пирожное и укусила его так, что брызнул шоколад.
«Я хочу наполнить твое канноли…»
Черт бы его побрал. Эли залпом допила свой коктейль в попытке загасить тлеющее внутри желание, с которым она сражалась неделями, чтобы оно не вспыхнуло ярким пламенем.
– Попробуй. Они превосходны. – Рокси подвинула к ней коробку.
Эли встретилась глазами с Джаредом. Он подарил ей озорную улыбку, провел пальцами по запотевшему стеклу бокала и приложил кончики пальцев к губам. К своим полным, восхитительным сексуальным губам.
И Эли не смогла отвернуться. Она почувствовала острое желание, которого не испытывала долгие годы. Она ненавидела его за это. Ненавидела себя за то, что не была достаточно сильной, чтобы сопротивляться ему.
– Я знаю этот взгляд. – Виктория наклонилась к ее уху. – Не делай этого, Эли. Утром ты себя возненавидишь.
– Она права, Эли, – поддержала подругу Поли. – Не позволяй ему обладать тобой. Завтра он уедет, и ты никогда о нем больше не вспомнишь.
Неправда. Он занимал ее мысли и ее сны. Ей нужно было изгнать его из своего мозга, и она знала только единственный способ сделать это. Превратить секс между ними из абстракции в реальность. Обрести контроль, получить то, чего она хочет, и покончить с ним.
Она позвала
