во-вторых, что так уж вышло, что вот он, Алекс Бондаренко, лично владеет не только американским матом, но для нее лично, в удобное для Ольги Павловны время, мог бы заняться и языком по-французски. Это дословно, не знаю, что он имел в виду. Это, конечно, он мне сам рассказывал. Мол, надеялся училку склеить. Наглец!
– Языком по-французски?.. Да, есть такое выражение… популярное здесь… у некоторых штатских. Извращение, по сути. Юморист он, блин, переросший! А она что?
– А она, говорит, похоже, ничего не поняла, разозлилась, стала его гонять по программе, а он теорию толком и не знает. Но разговаривает и понимает суть. С его слов. Двойка. С угрозой тройки за полугодие. Говорит, что просто не удержался, поумничал себе на голову. Может просто хвалится, его же не поймёшь. Ну и, так сказать, бабу попросил.
– А ведь может статься, что так и надо, Андреич? Раз он так в себе уверен. И их мотивы для меня непонятны. Я ведь пять минут назад там согласовал всё на раз! Когда такое было?
Глава 38. Триггер
– Подъезд. Под ногами хрустят шприцы. Шумная молодёжная компания между этажами. На замечания не реагируют. От слова вообще. Завёл ребенка в квартиру, вернулся. Спросил, кто главный. В ответ – ржач. Определил самого бесстрашного, позвал за собой. Не обращая внимания на тягучие звуки, завожу в блок-карман, захлопываю дверь, молча бью в живот. Потом открытой ладонью в висок. Вот так, примерно. Естественно не в полную силу. Так, чтоб внял. Потом взял, значит, за горло и нашептал ему в ухо… грозящие перспективы. А пацан ошалело так слушал и, значит, оправдывался, хрипло так: «Мы – не наркоманы, это не мы. Мы недавно здесь, на улице холодно». Я продолжаю: «Мне по барабану, кто. Хоть кто, но пиздить я буду тебя. Возможно кого-то еще, но тебя в обязательном порядке. Зачем мне всех помнить – я тебя запомнил. Вали отсюда, да не ссы – никто ничего не видел, авторитет не пострадал». И подсрачник.
– Помогло?
– На какое-то время. Потом других уже гонял. Махнулись, поди, подъездами. А лет через десять в другом месте с этим утырком встретились. Он же не поумнел. Не хочу даже вспоминать.
Все задумались, каждый о своём. Бонда решил разрядить обстановку, осмотрелся вокруг и зацепился взглядом за рано поседевшего Лексуса. Тот угрюмо сидел в углу на выломанном где-то грязном автомобильном кресле.
– Лексус, я уже три месяца голову ломаю, ты почему Лексус? Типа везде проеду, с понтом, с шиком? Весь такой проходимец… гламурный?
Народ оживился. Со всех сторон посыпались реплики:
– Точно проходимец. Ходок. Оставил бабу без надежды. Мачо хуев!
– Ей, похоже, первый раз в жизни так повезло, а ты сбежал!
– Серебристый подержанный Лексус вошел в тюнингованную Приору! Зазинзюлил в Зинзилю.
– Зиля ее зовут. Танзиля. Между прочим, парикмахер она хороший.
– Только прижимается сбоку постоянно, я думал, недотягивается, башку наклоняю, а она мне двумя пальцами, больно так – оп, назад.
