лодыжку. Помер же он… – утоп в пруду в нетрезвом виде, однако вдова представила дело так, будто скончался её супруг от последствий ран, полученных на войне, и усердно обивала пороги разного рода государственных учреждений, требуя компенсацию за потерю кормильца. Хотя кормилец из Фрола Митрофановича был тот ещё. Помещик при жизни славился на всю округу пристрастием к картам и вину, тискал дворовых баб, и поместье его, мягко говоря, не процветало, а за последние двадцать лет и вовсе две деревни и полторы сотни душ крестьян ушли по закладной.
– Совсем не платят, – заявила помещица.
– А почему?
– А никакой он у тебя, грят, не герой Отечественной войны, мол, и француза-то не видел.
– Так что?
– Так и ничего, отец родной, суют мне свой «Устав о пенсиях и единовременных пособиях»[1] за подписью импяратора Николая Первого, мол, ты под эти статьи не подпадаешь. А как же не подпадаю, когда муж мой кровь проливал за царя и Отечество?! Мой-то Фрол жизнь готов был положить: как француз к нам пришёл, так сразу и подхватился, да только его батюшка не отпускали первое время. Шёл на смерть, только Бог миловал, уберёг от гибели на фронтах, а эти щелкопёры мне пенсию платить не желають.
Чувствуя, что этот разговор заведёт его в такие дебри, из которых можно и не выпутаться, Пётр Иванович предпочёл закончить препирания и решительно поднялся с кровати.
– Что ж, уважаемая… э-э-э…
– Антонида Поликарповна я.
– Что ж, уважаемая Антонида Поликарповна, вашей пенсией мы обязательно займёмся, как только разрешим первостепенные дела государственной важности. Не беспокойтесь, ступайте с Богом!
– Спасибо тебе, отец родной, свечку за твоё здоровье нынче же поставлю, – всплеснула руками помещица и сдёрнула с корзины тряпицу, заставив постояльца испуганно отпрянуть. – А это прими в дар, намедни с утра на базаре была, порося на развод взяла, отрываю от сердца. – И протянула Копытману розового поросёнка, глянувшего на нового хозяина томным взглядом из-под длинных прозрачных ресниц.
Инспектор начал было отнекиваться, так как совершенно не представлял, что ему делать с поросюком, но помещица оказалась весьма настойчивой особой, и ему пришлось принять на руки Божью тварь. Хорошо, корзину Лютикова тоже оставила, иначе пришлось бы поросёнку бегать по комнате, путаясь под ногами. Своё место в корзине розовое чудо заняло беспрекословно, по-прежнему не сводя с налогового инспектора нежного взгляда. Копытман знал, что свиньи – существа всеядные, а потому надеялся, что с питанием для подарка проблем возникнуть не должно, если, конечно, ему и самому будет чем питаться. С другой стороны, оставлять у себя живность он совершенно не желал, и уже придумывал, кому бы его передарить.
От размышлений его оторвал очередной визитёр, которым оказался управляющий N-ской богадельней Аполлинарий Никифорович Козырьков. Человек он был необычной, даже, можно
6 декабря 1827 г. император Николай I утвердил «Устав о пенсиях и единовременных пособиях» государственным (военным и гражданским) служащим и подписал Указ правительствующему Сенату «к приведению его в действие» с 1 января 1828 г. Эту дату можно по праву считать днём создания в России Пенсионной системы.
