пригорков и заливов, если она возжелает выйти и поцеловать меня. Я расстелю перед ней бескрайнее раздолье равнины, будто разноцветный ковер. Дождь не станет метать свои капли, словно бродячий разбойник стрелы на крутой горной тропе, но пройдет с торжеством королевы, чье присутствие среди подданных олицетворяет власть закона и благоденствия…
– Доти! “Сантименты”!
– Опять эта дурь…
– …Посмотри вот на меня, убийца подсунул мне отравленную бутылку…
– …Подошел я к “Плазе” к семи… И она пришла. И улыбка у нее опять такая ясная. Взяла шоколадки. Фильмы… Да она уже видела ту фильму в “Плазе” – она все фильмы в городе пересмотрела. Прогулка или танцы… Да она и без того на ногах в букмекерской конторе с самого утра… Чай… Да она ведь только что от него оторвалась. “Западный отель”… Вот это дело, короткий отдых ей пойдет на пользу…
“Вина”, – сказал я официанту.
“Виски”, – сказала она.
“Два больших виски”, – говорю…
“Еще два больших виски”, – говорю…
“Нет у нас больше виски, – говорит официант. – Знаете, сколько виски вы выпили с семи часов? Двенадцать больших порций на каждого! Виски уже не хватает…”
“Стаут”, – говорю я.
“Бренди”, – говорит она.
“Знаете, – говорит официант, – уже давно больше часу ночи. И даже если вы сами из гостиницы “Вестерн”, вы обязаны быть осторожней. Может быть полицейская облава”…
“Я провожу тебя домой”, – сказал я, когда официант закрывал за нами дверь “Западного отеля”.
“Ты проводишь меня домой? – говорит она. – Куда больше похоже, что это мне тебя провожать. Возьми себя в руки, а не то выпадешь из окна. Ничего не соображаешь, да? А я вот очень хорошо соображаю, хоть и выпила здоровенных бренди намного больше твоего. И не подумаешь вовсе, что я хоть каплю выпила, правда?.. Осторожно, не врежься в этот столб… Иди прямо. Дай-ка я возьму тебя под руку и доведу до самой двери. Может, зайдем еще в паб Симона Алварана по дороге и выпьем еще чуть-чуть. Сегодня жалованье выдают, так что они до утра не закроются”…
Я сумел посмотреть на нее в уличных сумерках. И улыбка у нее была все такая же ясная. Но я сую руку в карман, а затем достаю. И вижу, что остался у меня всего один шиллинг…
– Дуралей…
– Клянусь душой, как говорится…
– …Скажу тебе, как на духу, Пядар Трактирщик. Пришла ко мне Катрина Падинь. Я это хорошо помню. Было это под конец года, в ноябре. В тот год мы удобряли к зиме Рапсовое поле. Микиль как раз в тот день разбрасывал водоросли. Я ждала ребят из школы с минуты на минуту, так что достала корзинку картошки, какую испекла для них в золе. Потом села в уголке у очага и стала штопать пятку на чулке.
“Бог в помощь”, – говорит она.
“И тебе, – отвечаю. – Добро пожаловать, Катрина, садись”.
“Я ненадолго заглянула, – говорит она. – У меня полно дел. Скоро приедет священник,
