белье.
– Слушай, а может, его у нас жить оставить? Хоть чисто будет, – посоветовал Григорий.
– Отстань и не мешай марафет наводить, – отмахнулась Дарья.
Самый жалкий любовник
В дверь постучали. Судя по всему, звонок в квартире не работал.
– Дорого-о-ой! – с преувеличенной радостью кинулась на шею Тубеленькому Дашка.
– Ненатурально, – заметил Григорий.
– Как умею! – огрызнулась Дарья, увлекая ошарашенного Тубеленького в кухню и на ходу извлекая из пакета бутылку Chivas Regal.
Тубеленький Дашкиной взбалмошности побаивался, поэтому свою алкогольную норму принял еще на первом этаже у любимой в подъезде. Как следствие, теперь вместо Дарьи «кумир поколений» разговаривал с большой плюшевой обезьяной, сидящей на полу.
– Дру-у-уг, – тянул он, – только ты меня понима-а-а-аешь.
– К тебе что, в трезвом виде не заходят? – полюбопытствовал Чабурадзе.
– В трезвом ко мне только покойники заглядывают, – съехидничала Даша.
– Ого! А он отвечает! – обрадовался Тубеленький, преданно глядя в глаза обезьяне.
Дарья залпом осушила стакан с вискарем.
– Сопьешься, – пообещал Чабурадзе, присаживаясь рядом.
– Вылечат, – буркнула Дашка.
– Ты что, Дашунь, болеешь? – испугался Тубеленький.
– Тебе послышалось. Иди ко мне, выпьем, – Даша призывно ему подмигнула.
Тубеленький поднялся, пошатнулся, и, заключив Дарью в объятия, потащил ее в спальню.
– О-о-о-о. А-а-а-а, – закатив глаза, застонала Дашка.
– Фальшиво и дешево, как в малобюджетной порнухе, – подметил Чабурадзе.
– Отвали! – огрызнулась Дарья.
– Почему? – испугался Тубеленький.
– Я не тебе, – прошептала Дашка, сбрасывая кофточку.
– Дашь, скажи, я самый жалкий из твоих любовников? – прохрипел Тубеленький, увлекая ее на кровать.
– А что, у тебя бывают и хуже? – Изумление Григория было неподдельным.
– Нет, не самый, – успокоила любовника Дашка.
– Еще и врешь мальчику, – пожурил Чабурадзе.
– Может, ты и сам в постели был никакой! Кто теперь докажет? – предположила Дарья, освобождаясь от джинсов.
Из невнятной речи возлюбленной мнительный Тубеленький уловил только существительное «постель» и характеристику «никакой».
– Что, правда никакой? – обиделся он.
– Да какой, какой! Раздевайся быстрей! – взмолилась Дашка.
– Ты что, идешь на рекорд по сверхскоростному соитию? – сострил Чабурадзе.
– Убирайся к черту! Надоел! – взвизгнула Дарья.
– Как к черту? Я только пришел… – растерялся Тубеленький и разом утратил весь сексуальный запал.
– Вжик, и больше не мужик, – с явным удовольствием
