словоохотливо отозвался Баташов. – Я был в Петербурге, когда в Ставке произошли первые назначения, и нисколько не удивился, когда вслед за утверждением начальником штаба Ставки Янушкевича генерал-квартирмейстером стал Данилов. Это давняя история. Михаил Дмитриевич не хуже меня знает об этом, – перевел он стрелки на Бонч-Бруевича.
– И в самом деле, – встрепенулся генерал-квартирмейстер, – для офицеров Генерального штаба не секрет, что, когда в марте 1914 года Янушкевич неожиданно для всех с должности начальника Николаевской военной Академии был назначен начальником Генерального штаба…
– Ну, это ни для кого не секрет, – скептически ухмыльнулся Рузский.
– Но это не все, – продолжал генерал-квартирмейстер. – Когда выяснилось, что начальник Генерального штаба гораздо моложе своего заместителя, Данилова, который еще с 1909 года состоял на должности генерал-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба, то, как человек до чрезвычайности деликатный, Янушкевич предоставил Данилову полную самостоятельность в своей области, не желая, как младший, своими действиями возбудить недоверие или скорее он не желал подвергать служебному контролю действия своего заместителя, которые он обязан был осуществлять. После объявления войны, при мобилизации, в штабе Верховного главнокомандующего они оказались снова вместе и в тех же взаимоотношениях, благодаря чему начальник штаба, вместо того чтобы быть связующим звеном между Верховным главнокомандующим и Даниловым, стушевался и подписывает теперь все телеграммы, составленные Даниловым без проверки. И как результат такого командования: вместо того чтобы на вражеских плечах вторгнуться в пределы Германии, мы постоянно топчемся на месте, ожидая с моря погоды…
– И в самом деле, – поддержал Бонч-Бруевича Рузский, – сколько ни просил я штаб Верховного главнокомандующего осуществить упреждающий удар в районе городка Торн, но конкретных указаний на этот счет до сих пор так и не получил…
– Ваше превосходительство, согласно директиве Верховного главнокомандующего, – гневно начал Рузский, лишь только переступил порог кабинета Данилова, – Северо-Западный и Юго-Западный фронты должны начать наступление одновременно, в то время как наши соседи к наступлению не готовы, четвертая и девятая армии до намеченных вами линий не дошли…
– Здравствуйте, уважаемый Николай Владимирович, – радушно приветствовал гостя хозяин кабинета, – разрешите поздравить вас с победоносной организацией обороны Варшавы. Все только и говорят о вас, как о любимце фортуны, – добавил он, с сияющей улыбкой идя навстречу Рузскому.
После жаркого рукопожатия и лестных слов в свой адрес генерал Рузский растаял и уже более мягким тоном, продолжал:
– Поймите же, уважаемый Юрий Никифорович, сосредоточение главных сил немцев на Торнском направлении требует изменения плана наступления…
– Мы знаем об этом и готовим новую директиву, – деловито сообщил Данилов.
– Но, насколько я знаю, Ставка
