сказал Рейни и О’Рэйли благодарно кивнул – собеседник понимал его без слов.
В последней комнате Рейни, познакомил Лайона с симпатичной молодой блондинкой. Прямые волосы а ля Мирей Матье, лицо будто в рамке – ей это шло, также как безусловно подходила к ее облику свободно ниспадающая кофта – типа блузы художника и широченные штаны, схваченные тесемками у щиколоток.
– Наша наркологическая богиня Лейла! – почти торжественно произнес Рейни, и Лайон подумал, что нет, не чуждо нашему доктору ничто человеческое… А почему должно быть наоборот, собственно?
– Все наши ребята хороши! – продолжил Рейни, но то, что делает Лейла Хоски, стоит особняком даже у нас. Чуть поколебавшись, доктор сдвинул в сторону занавеску в углу комнаты. Там оказался странный прибор, чем-то похожий на старинный фотоувеличитель. Только снизу вместо объектива был блестящий цилиндр, к которому был прикреплен шлем, от которого тянулись в стороны многочисленные провода. Располагалась эта конструкция над хромированным кожаным креслом – что-то вроде зубоврачебного…
– Бич нашего времени – наркологические зависимости! – ответил Рейни на незаданный вопрос Лайона. – Для нас это – одно из приоритетных направлений. При этом, скажу вам по секрету, коллега, это направление приоритетно еще и потому, что имеет очевидный, ясный для всех, в том числе и для правительственных чиновников, выход.
– Ага… – подтвердил О’Рэйли. – Практические результаты и финансирование. По моим данным около одиннадцати миллиардов впрямую тратится на лечение наркоманов. Не считая косвенных затрат.
– Вы, значит, в курсе. Но вряд ли вы в курсе, что именно в нашей лаборатории три года назад был сделан прорыв на этом направлении – и мы все еще не применяем метод широко, но результаты, прямо вам скажу – поразительные.
Доуни был сух и бесстрастен.
– Потемкин, вы здесь, у меня, только потому что на этом по телефону настаивал Хопкинс. Я лично не вижу в приглашении вас на это дело большого смысла. В отличие хотя бы от дела Веллингтона, в котором полезным могло оказаться ваше знание…м…м… этнических особенностей обвиняемого. Так вот в сегодняшнем случае даже этого не слишком важного повода нет, и тем не менее приказания начальства я привык исполнять.
Последовала пауза, которая, по мысли Доуни должна была придать его высказыванию значительность.
– Я так понимаю, произошло новое преступление, – мягко сказал Потемкин, оставив без внимания выпад Доуни. – Слушаю вас, сэр.
– Вы что-то слышали о Грюнвальде? – Дауни посмотрел было на Потемкина вопросительно, но тут же махнул рукой – Откуда, впрочем? Это личность не международного масштаба… Но в местных рамках – фигура довольно значительная. Афроамериканец, который борется за права всех меньшинств – и черных, и латинос, и женщин… – Доуни посмотрел на Потемкина иронически. –
