и понятнее. Паша растерялся. С одной стороны, ему даже было немного жаль нечистого на руку служителя Мельпомены, но утешать его тоже не хотелось, уж очень персонаж был отвратен.
Впрочем, истеричные перепады настроения были характерны для Робэрта. Взглянув на тупую, как он считал, морду программиста, он уже впал в буйство. Ведь любому мыслящему человеку понятно, что вина лежит не на слегка неточно распорядившемся деньгами творце, а на компьютерной системе и ее создателе. Издав дикий воинственный крик атакующих хомячков, драматург кинулся на обидчика. Ему даже удалось оцарапать щеку Паши, своими холеными ногтями. Лупить визжащего интеллигента программист не стал, просто дал оплеуху, что направила его в сторону коридора и входной двери.
– Ты мне заплатишь за это! Быдло замкадовское! – верещал Робэрт и снова пытался расцарапать ненавистное лицо.
Дальнейшая речь драматурга была невнятной, хотя и очень громкой. В ней фигурировали «козлы», «люмпены», «пролетарии» и почему-то «горшочек с медом».
– Паша, – послышался спокойный, уверенный голос из закрепленного над дверью динамика – отойди, пожалуйста, на пару метров.
Как только хозяин квартиры отступил, на буйного гостя обрушился шипящий поток противопожарной пены. Следом, подчиняясь воле электронного стража, распахнулись входные двери и могучий пинок программиста отправил мокрого и грязного драматурга на лестничную клетку. Дверь захлопнулась, а система связи не передавала его вопли, только кривое от гнева лицо бесновалось на экране видеофона.
– Спасибо, Тимофей, – обратился к электронному стражу программист – еще чуть-чуть и я бы ему шею свернул.
– Ничего, Паша. Пивка? – на кухне послышался хлопок открываемой бутылки.
– Это все, конечно, весело, – задумчиво сказал Паша, потягивая янтарный напиток – только теперь я крепко попал на деньги. Он с меня с живого не слезет.
Паша вымучено улыбнулся, уловив двусмысленность своих же слов.
– Я бы не был в этом так уверен, – ехидно, а Паша был действительно талантливым программистом и умудрялся встроить в программы характер, ответил Тимофей.
Электронный страж включил настенный проектор, выведя новостную ленту. «Обыски в театральном комплексе «Солженицын-центр», «Художественный руководитель театра объявлен в федеральный розыск», «Кровавый режим закручивает гайки? Почему СК предъявляет претензии худруку театра.» Судя по количеству заголовков и степени истерики сочащихся из них, дело было серьезное.
– Видимо, – подытожил Тимофей – нашего гостя мы увидим очень нескоро.
– Верно, – ответил задумчиво программист – вот только голосовые алгоритмы в электронных стражах я заблокирую на всякий случай. Ведь техника в руках дикаря превращается в бесполезный кусок металла.
Искупление для кибера.
Сейчас ее поведут! Шепот волнами плыл по толпе. Папаши поднимали детей на
