с разгребателями познакомил Тотигай.
Я подобрал его щенком в разорённом логове кербера. Самку ибогалы убили, всех других щенков забрали с собой, а у этого была раздавлена передняя лапа, и они его бросили.
Не знаю, почему я так поступил, – я ведь и сам был ещё мальчишкой, не более разумным, чем этот щенок; и понятия не имел, что стану с ним делать, да только завернул его в свою куртку и притащил в Харчевню Имхотепа, где тогда постоянно жил. Щенок отчаянно рычал, зверски кусался, не хотел принимать от меня пищу, но когда я отходил, скулил так жалобно, что просто сердце разрывалось. Тогда я отнёс его к Имхотепу.
Он посмотрел своими бесстрастными глазками сперва на щенка, потом на меня, и спросил:
– Зачем ты забрал его из мехрана? Почему не позволил ему умереть? Он должен был умереть.
– Точно так же и ты когда-то подобрал меня, – ответил я.
Тогда Имхотеп взялся за лечение. Уж не знаю, что он там делал, да только через неделю лапа щенка стала как новая. Словно никогда и не было в его жизни кентавра, раздробившего копытом все кости до самого плеча.
Имхотеп так умеет, когда захочет. Никто не знает, как его зовут по-настоящему. Все называют Имхотепом, и болтают, что он построил свою знаменитую Харчевню за одну ночь. Ещё вечером, вроде, там ничего не было. А утром возле самой Границы уже стояло грандиозное сооружение из огромных каменных блоков, по размеру ненамного меньше пирамиды Джосера.
Думаю, что это враньё, однако не слишком круто замешанное. За одну ночь или за сотню ночей – он построил Харчевню очень быстро, и неизвестно, кто ему помогал. В том месте дорога в Субайху пересекается с торговым путём из владений Горного братства в столицу нукуманского королевства Херекуш. Там же проходит Большая тропа, протянувшаяся из Европы до самого Китая. И никто не видел ни подготовки к строительству, ни самого процесса. Дальше: на всей нашей Старой территории не наберётся столько народу, чтобы окончить подобную стройку в приемлемые сроки, а ведь с начала Проникновения прошло всего двадцать лет. Ну, пусть теперь у нас время другое, наша планета уже не совсем Земля и сутки длиной в сорок часов вместо двадцати четырёх, но всё равно, по старому земному счёту прошло двадцать лет или около того. А на воздвижении (по-другому и не скажешь!) Харчевни, всем окрестным жителям от мала до велика пришлось бы трудиться лет четыреста. Однако никто из них и единого камня для Имхотепа не шевельнул. Поэтому многие полагают, что без волшебства не обошлось.
Чем бы ни занимался Имхотеп по ночам, врачевал он отменно. Тотигай ко мне мало-помалу привык и вскоре научился человеческой речи настолько, что смог перевести со своего языка собственное имя. Мы вместе спали, вместе охотились, вместе клянчили галеты у Имхотепа, когда не удавалось ничего добыть и брюхо прилипало к позвоночнику. А потом Тотигай вырос, да и я тоже. Когда у него начали выпадать молочные когти, он попросил сделать из них ожерелье. Каждый кербер носит такое на шее,
