незаметно подошел Артем.
– Замки не вскрывались, повреждений нет, скорее всего, были открыты либо родным ключом, либо дубликатом.
– Спасибо, – ответил Владимиров, – но я так и думал, это непростая кража, если в этой квартире кража имела место быть.
Подколесина услышала его слова, но промолчала. Оставив Артема работать на кухне, Владимиров и хозяйка прошли в комнату, которую она называла кабинетом. Комната была светлой и просторной, следов гари здесь практически не было. Дорогая помпезная мебель, книжный шкаф, большой письменный стол, компьютер, – все это производило впечатление респектабельности и высокого социального статуса хозяйки.
Владимиров обратил внимание на стену перед столом, которая вся была увешана грамотами и иными дипломами в красивых рамочках, тут же висели фотографии с процедуры вручения данных дипломов. На каждой из фотографий можно было без труда узнать саму Подколесину. Вдруг о чем-то догадавшись, Владимиров обратился к своей спутнице.
– Скажите, а у вас в рабочем кабинете в министерстве и в квартире в городе тоже есть такие стены с дипломами и фотографиями?
Подколесина отвечала утвердительно.
– Конечно же, я ведь всю жить работаю на ответственных должностях. Но у других и стажа-то может быть больше, но нет такого количества наград. И заметьте, все это я получала за свой труд, за то, что практически живу на работе. Если бы вы пришли в мой кабинет в министерстве, то я бы вам показала и дипломы о том, что я являются заслуженным работником культуры, и кандидатом экономических наук, и лауреатом премии в области возрождения национальных традиций и еще…
Владимиров перестал слушать свою собеседницу. Его внимание привлекла одна деталь. Нижняя фотография рядом с очередным дипломом в рамке была снята. Да, снята, а на ее месте остались чуть более темные обои и маленький крючок, на котором, вероятно, крепилась фотография.
– А что это за фотография здесь висела, вы случайно не помните? Да, вот тут, на благодарственной грамоте для вас написано «Детский театр „Созвездие добра“». А вот фотографии нет. Вы ее сами случайно не снимали?
– Да нет. Не снимала. Не снимала, потому что люблю порядок во всем. Зачем мне дырка вместо фотографии. Но я уже не помню этого диплома и самого этого театра. Знаете, забот так много… целый день крутишься – вертишься…
Рассказ о собственных заслугах неожиданно придал Подколесиной уверенности в собственных силах. Она вальяжно, не снимая пуховика и шапки, так как в кабинете было холодно, уселась в свое рабочее кресло, кивком приглашая Владимирова сеть на стул. Майор понял, что сейчас ему нужно успеть донести до потерпевшей важную информацию.
– Светлана Петровна, – начал он. – Преступление, которое было совершено против вас не совсем обычно. Это не похоже на почерк преступников, которые стремятся к наживе, это больше напоминает личную месть. Поэтому злоумышленника или злоумышленников
