с Эльгой выбежали из дома, а Гита села рядом с Карой, и ждала ее слов, с камнем на сердце.
– Раскинешь кости на Эльгу? – попросила Гита, – я ее позову.
Кара отодвинулась от гостьи после этих слов и замолчала надолго.
– Боюсь я, – и повесила голову, – В двенадцать лет отправишь на Алатырь Эльгу. Гадать не стала я ей, прости, опасаюсь, что увижу не то. Раз в неделю посылай ее ко мне, поучу, поговорю, о чем можно, да поберегу ее до отъезда. – и посмотрела внимательно, – а если что-то сделает, поможет кому, да ослепнет, не говори никому, беги ко мне сразу. Это сила в ней растет, и слепота будет только на время. – Посидела так, будто и говорить не хотела, – не бойся, Гита, ни ее, ни меня. Нет в нас зла, ни единой капли.
Не раз, а пару раз в неделю бегала Эльга к знахарке домой, училась узнавать силы трав, болезни видеть, да и погоду чувствовать. Слава в селениях вокруг Варты разлетелась о могучей целительнице. Но не о маленькой девочке, нет. Еще нет. Все говорили о могучей Каре, которая всю хворь видит, да помочь может. Но малышка помогала ей- только взглянет, а уже видит, какой недуг приключился. Все Лукоморье да и Обдория знали о чудесных исцелениях, Кары, великой знахарки.
***
И случилось, что должно было случится. Однажды играли и дети Гиты, и соседские дети, Эльга уже подросла, было ей почти двенадцать лет, и она наблюдала за маленькими. Лето было жаркое, дети возились на берегу озерца, заводилой был Такай, младший брат, исполнилось ему всего девять годков. Плескались в воде, и они вдруг как завопят, и к ней вся ватага побежала, только руками машут.
– Такай потонул! Такай потонул! – кричала малышня.
Эльга как была в платье, так и нырнула в омут, и ухватила за руку брата, за волосы ведь не ухватишь, хватать ведь и не за что- несколько локонов на голове. Вытащила, и чуть ноги не подкосились- не дышит уже. Принялась она бить его по щекам, сердце сдавливать, все никак, брат не дышал. В глазах ее потемнело, и в пальцы словно огонь пришел, стали они горячие, будто огнем пышут, и наложила она на лоб Такая руки, не обращая внимания на визжащих детей, которые увидев это, толпой все побежали в поселок. Эльга успела вздохнуть лишь три раза, пальцы опять похолодели, и она услышала, как закашлялся брат, отплёвывая воду. Но перед ее глазами было темно, совсем темно. Эльга схватилась за свои глаза, подумала, что в них попал песок, она их ожесточённо тёрла, пытаясь хоть-что увидеть. Она вытянула пальцы вперед, ощупывая только песок на берегу, потом поднесла руки к лицу, опять ощупывая пальцами глаза. Эльга заплакала от страха, водя руками в воздухе.
– Сестра, что с тобой, – закричал брат, и взял ее руку.
– Не вижу я… – прошептала она, – отведи к Каре, – тихо попросила она, – не домой только…
Брат смотрел на ее лицо, и не узнавал ее. Лицо стало пронзительно бледным, словно изо льда, губы посинели, а глаза стали черного цвета, вместо ее голубых. Она смотрела куда-то вбок, мимо него, поворачивая голову на его голос, не видя ничего, лишь держала его за руку.
