сути своей проблемы, и тогда все вообще будет отлично.
– Я тогда ни с кем не встречался, – вдруг перевел тему Миша. – Был свободного полета птицей. Девушки у меня тогда не было, внебрачных детей тоже не наблюдается. Помнишь, я сказал, что мою секретаршу зовут Алина?
– Помню, – ответила я. – Классная девчонка, кажется. Так ты сказал?
– Так точно, – улыбнулся Михаил. – Но когда я стал начальником, на ее месте работал другой человек. Ее звали Мариной. И она была дочкой Анны Григорьевны, той самой нашей старейшей сотрудницы.
Я внимательно ловила каждое его слово. Но Миша внезапно стал спотыкаться на каждом из них:
– Между мной и Мариной… кое-что было. Не сразу появилось, но закончилось так, что я до сих пор вспоминать не хочу… Боюсь. Да, так будет вернее. Боюсь.
– А ты объясни, почему боишься-то, – ввернул из-за его плеча Савостин, – а то непонятно, к чему ты это все рассказываешь.
Вот и началось самое интересное.
– У вас был роман? – уточнила я.
– Я бы не стал называть то, что было, этим словом, – ответил Миша. – Иногда я просил ее задержаться после работы, и мы болтали в моем кабинете под бутылку вина. Поверь, просто разговаривали. Рук не распускали. Однажды сходили в парк, захаживали в пивной бар на кружку пива, он прямо через дорогу от фабрики. Тоже после работы. А в рабочее время мы не светились. Как-то так сложилось, что ни она, ни я не афишировали.
– Заранее договорились?
– По молчаливому согласию.
Андрей шел рядом с ним и выглядел каким-то притихшим. Не отпускал колкости в сторону друга, не комментировал его слова. Даже ссутулился.
– Мы разошлись в итоге, – продолжил Михаил. – В какой-то момент мне стало понятно, что мои чувства к ней не развиваются. Стоят на месте, а ведь должно быть по-другому. Кажется, она чувствовала по отношению ко мне то же самое.
– Ты уверен, что она тоже остыла к тебе?
– На девяносто девять процентов. Она первая открыто дала мне понять, что не хочет продолжать.
– А как она это сделала?
– Отказалась встретиться в очередной раз. Даже не помню, куда мы собирались. Причиной назвала усталость и желание выспаться. Знаешь, я могу ошибаться, но если девушка действительно устала и не сможет провести с тобой время, то она сообщит об этом с сожалением. Может, даже с извинениями. Или объяснит причину отказа. А Маринка по щеке погладила и жалостливо так в лицо посмотрела. Я же не дурак. Без слов стало понятно, что это конец, что она так решила. И это, признаюсь, было очень кстати. Ее реакция стала для меня подарком. Освобождала от необходимости оправдывать собственное нежелание идти с ней куда-то. Потому что первым я не решился бы ей сказать о разрыве. И у меня еще теплилась какая-то надежда внутри. Надежда на то, что я просто от всего устал, а завтра проснусь, и все снова станет как прежде.
– То есть ты тянул бы с объяснениями? – спросила я. – Ждал, пока она примет решение расстаться
