вмешался Дьявол:
– Ей совсем не нужно видеться с тобой.
Одна рыжая бровь изогнулась дугой.
– Потому что она пришла повидаться с тобой?
– Не повидаться.
Далия с многозначительной улыбкой повернулась к Фелисити.
– Думаю, я уже все вижу.
– Если это поможет, я ничего не вижу, – сказала Фелисити, чувствуя, что должна вмешаться и положить конец этому странному разговору.
Далия постучала пальцем по подбородку, внимательно рассматривая гостью.
– В конце концов увидите.
– Никто никого не видит! Далия, убирайся отсюда!
– Фу, как грубо, – сказала Далия и шагнула вперед, протянув руки к Фелисити. Девушка вложила в них свои. Далия притянула ее к себе, поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую и прошептала: – Семьдесят два, Шелтон-стрит. Скажешь, что Далия тебя ждет. – Она посмотрела на брата. – Мне остаться и побыть дуэньей?
– Убирайся.
Сестра самодовольно усмехнулась.
– Прощай, братец.
И ушла, словно все происшедшее было самым обычным делом.
Разумеется, ничего обычного тут не было с самого начала. С того момента, как Фелисити без компаньонки выбралась в сад за домом, прошла пешком три четверти мили и наняла кеб, чтобы доехать сюда, в самый центр Ковент-Гардена, где она никогда не бывала раньше, и правильно делала – во всяком случае, так ей казалось.
Однако теперь она оказалась тут, в этом таинственном месте, с этим таинственным мужчиной, и таинственные женщины шепчут ей на ухо таинственные адреса, и Фелисити даже ради спасения собственной жизни не может найти причину не быть здесь. Все это настолько волнующе!
– Не делайте такой вид, – сказал Дьявол, закрыв дверь за сестрой.
– Какой?
– Как будто это очень волнующе.
– Почему нет? Это и в самом деле очень волнующе.
– Что бы она вам там ни наговорила, забудьте это.
Фелисити засмеялась.
– Не думаю, что такое когда-нибудь случится.
– Что она вам сказала?
– Мне кажется, если бы она хотела, чтобы вы услышали, что она мне говорит, то произнесла бы все гораздо громче и отчетливее.
Он сжал губы в тонкую линию, и шрам его внезапно резко побелел. Ответ ему явно не понравился.
– Держитесь подальше от Далии.
– Вы боитесь, что она меня испортит?
– Нет, – резко ответил он. – Я боюсь, что вы ее погубите.
У Фелисити от изумления открылся рот.
– Прошу прощения?
Он посмотрел в сторону, на буфет, где стоял хрустальный графин, полный янтарной жидкости. Как пес, учуявший дичь, он подошел туда, налил содержимое графина в стакан, сделал большой глоток и снова повернулся к ней.
– Нет, спасибо, – едко произнесла Фелисити. – Я не пью то, чего вы мне не предложили, что бы это ни было.
Он сделал еще глоток.
