ближе…»
Вот лев, а вот телец – который ближе
Тебе, скажи? Который скалит пасть,
Смеясь, иль тот, который пальцы лижет,
Спастись надеясь? Это ль не напасть!
А я скажу, что сущее прекрасно:
Не жертвенник, а жертва – человек,
И кровь его, струящаяся праздно,
Лишь станет солоней в грядущий век.
И что тут темных ангелов винить —
У них ни сил не хватит, ни задора,
Чтоб сотворить подобное. Дано
Тебе лишь одному соединить
Мощь Микеланджело с безумьем Сальвадора
И безымянным камнем лечь на дно.
«Цветет герань, мурлычет кошка…»
Цветет герань, мурлычет кошка,
Ребенок смотрит из окошка
На мир и видит всей душой,
Какой он все-таки большой.
Вот в облаке свирепой пыли
Летят, визжа, автомобили.
Вот гневный тополь вековой
Шуршит, глотая пыль, листвой.
А вот у мусорного бака
Стоит дворовая собака
И, от обиды вся дрожа,
Глядит на важного бомжа.
А вот, печальна, как разруха,
Бредет столетняя старуха
С клюкой отважной и с горбом,
С улыбкой на лице рябом.
А рядом девушка проходит,
И дождь идет, но не уходит.
А мимо гроб пустой несут —
Такой вместительный сосуд!
«Вот Рождество, а за окошком слякоть…»
Вот Рождество, а за окошком слякоть,
Ни плакаться не хочется, ни плакать,
Ни праздновать великие дела.
И впрямь, дружок, до лени разве праздной,
Когда в тоске внезапной и напрасной
Закусывает время удила!
На Волге, как ни странно, лед глубокий,
А подо льдом осетр волоокий,
А надо льдом смешные рыбаки,
А выше небо с рыбьими глазами
И боженьки с сердитыми усами —
Но мы и сами ведь не дураки!
Так с Рождеством! Заговорим стихами
О медленном, а прочими грехами
Пускай займется радостный Господь —
Ему, прости, пожалуйста, удобней
Судить о жизни, и его подробней
Никто не знает, где душа, где плоть.
Душевнобольной
Назло безумью он в пижаме
Жует глазунью, пьет боржоми
И жирным взглядом истукана
Глядит на жизнь сквозь дно стакана.
А видит, как ни странно, фигу,
Но слышит, слава богу, фугу,
Написанную неким Бахом,
Который тоже с прибабахом.
«На горе сосна, под сосной весна…»
На горе сосна, под сосной весна —
Травки разные да цветочки.
Да еще полыхают заря-красна
И девчонка в синем платочке.
Под горой нора, а в норе дыра,
Словно рана да ножевая.
И спешит в дыру, как лиса хитра,
Моя жизнь уже неживая.
А в дыре сырой пир стоит горой —
То
