рукой отогнала настырное насекомое.
Люди, в похожих на весеннюю лужайку салатных одеждах, потоптались, постояли в сторонке, дождались, пока жена перестала выть, сказали господину, от которого воняло горьким ядовитым дымом табака, что они здесь не нужны. Что смерть наступила до их прибытия. Табачный в фуражке с погонами на серой куртке кивнул и отпустил салатных. Муха поняла, что он здесь главный и к нему лучше не подлетать. Хотя вонь и дым, который выходил время от времени изо рта и ноздрей, без этой осторожности не располагали приближаться к господину.
Муха снова полетела на вкусный запах к женщине и пристроилась в открытой от одежды расщелине между двумя большими выпуклостями. Там скопилось много вкусного пота, и было чем утолить голод. Муха притиснула хоботок к телу и стала промакивать капли, запихивать в рот. Она старалась не шевелить ни одной из шести лапок и двигала только жужелицами. От женщины поднималось тепло, вкусные запахи нектара фиалки, розы и другие. Было приятно сидеть. Вкусно слизывать. Выпуклости поднимались и опускались, отчего муха каждый раз опасливо напрягалась, но быстро привыкла и успокоилась. А зря! Женщина ударила ладонью и если бы тень мелькнула на долю секунды позже, то, наверное, рядом с убитым мужчиной сейчас лежал еще один труп. Но мухе повезло. Она заметила, успела взлететь, с бешеной скоростью замахав крыльями Потоком воздуха ее бросило на пол под голову, почти в кровавую лужицу. Муха мгновенно осмотрелась и со страху залезла под белую простыню, которой Босса только-только накрыли охранники. Там было темновато. Воняло ее любимым запахом. Муха огляделась. Поняла, что отсюда никому не видна. Почуяла резкий запах ликера на губах убитого. Поползла слизывать. Лизала долго. Наслаждалась не только едой, но больше безнаказанностью. Устала. Отползла вниз. Туда, где была рана, где темнел и начинал пахнуть самой любимой едой мозг.
Муха вдруг поняла, что пришла пора выбрасывать яйца. Примостилась, растопырила ноги и выбросила первую партию. Потом вторую, потом еще, еще. Устала. Всего было много партий. Между ними муха успевала проголодаться, покормиться розоватым мозгом и кровью. Когда отложила все, решила, что пора убираться отсюда. Иначе можно привлечь внимание людей и погубить потомство.
Муха выползла из-под простыни, проползла по полу, подальше от людей, почистила лапки, хоботок и взлетела. Поднялась над столом, выше, к лампе, уселась на стекле окна. Вспомнила, что прилетела оттуда. Захотела вылететь, но между ней и тем ярким и теплым миром с океаном запахов еды снова возникло нечто. Она отлетела, разогналась и попробовала выбраться. Больно ударилась. Упала на подоконник. Опять началось, как было тогда, утром, с той стороны этого невидимого. Там, за этим непонятно чем, улица, но не попасть – как стена. Муха карабкалась, пыталась сообразить, как удалось в тот раз и ползла, ползла вверх. Искала щель, отлетала, чтобы с размаху вылететь, но это, не видимое, останавливало, било по голове, не пускало. Муха падала на теплый,
