не крестьянка, я матрос, нет, как это…
– Морячка? – подхватил Марк.
– Да-да. На яхте. Покупаю провиант для плавания.
Говорила она с сильным акцентом и не очень правильно, но разве это важно? Глаза женщины лукаво блестели, кожа золотилась ровным загаром, и Марк уже мечтал стать юнгой на ее корабле. Вслед за прекрасной морячкой на крыльце показалась хозяйка дома – женщина в годах, с обветренным лицом и большими руками. Она вынесла на крыльцо корзину с продуктами. Марк галантно вызвался помочь с доставкой провизии на борт яхты. А потом нахально добавил, что если его пригласят на обед, то он хотел бы внести свой вклад в трапезу.
Женщина опять рассмеялась, откинув голову и блестя влажными зубами. И неожиданно согласилась, что совместный обед – хорошая идея. Марк на ломаном французском потребовал пару бутылок лучшего местного вина и фруктов. И сыр. И хлеба. Хозяйка, не выразив ни удивления, ни каких-либо других эмоций, наполнила продуктами вторую корзину, получила деньги и закрыла дверь дома.
Марк отдал женщине свою нетяжелую сумку, подхватил две изрядно нагруженные корзины и пошел к причалу следом за морячкой, глядя на маячившие впереди длинные ноги и прямые плечи. Мари оказалась полькой по происхождению. Сказала, что замужем за французом. У пирса покачивалась красивая белая яхта…
– Надо бы балкон закрыть, дует.
Марк вздрогнул и бросил опасливый взгляд на тетю Раю, но та, выпроводив его в комнату и закрыв дверь, уселась в кресло, спокойно вязала и мыслей его слышать не могла. Он лег на диван, закрыл глаза и принялся вспоминать, как здорово было на яхте. Да, тогда-то он и слышал негромкий скрип мачты. Они с Мари лежали на застеленной шелковым бельем кровати; из деревушки доносился звук церковного колокола, возвещавшего о начале вечерней службы. Вода шуршала, поглаживая белые борта лодки, и непонятно переговаривались меж собой снасти – постанывали, поскрипывали, но негромко. Наверное, они прислушивались к тому, что происходило в каюте.
Марк вздохнул. Да, это было… и было это хорошо. Они с Мари готовили еду, занимались любовью, потом пошли гулять и нашли бухточку, скрытую от посторонних глаз нависшими скалами. Вода была холодновата, и водоросли, выброшенные на берег, пахли резко и горько. Но они все равно купались и занимались любовью. В воде, потом на берегу. Потом вернулись на яхту, и Мари, осушив бокал прохладного терпкого вина, вытянулась на белоснежных простынях. И, глядя на ее загорелое тело, устоять было невозможно. А на следующее утро она сказала, что ей пора. Марк сошел на берег и смотрел, как Мари ловко управляется со штурвалом. Негромко урчал мотор, и яхта, покачиваясь на волнах, пошла прочь от берега. Мари обернулась, помахала ему, послала воздушный поцелуй. И Марк отправился дальше по пыльным дорогам теплой и радостной Италии и ни на минуту не пожалел ни о самом приключении, ни о его краткосрочности.
Марк встал, сходил в кухню и достал из холодильника бутылку воды. Надо в спортзал,
