поэтому кадры, рассказывающие о покушении, получились замечательными.
Маркиш напряженно вглядывался в экран.
Нападавший даже не вышел из машины. Просто опустилось тонированное стекло, и из открытого окна машины появился ствол автомата. Сразу было видно, что Эллен Гриц не ожидала нападения – она не предприняла ничего, просто, вскинув руки, смотрела, как в нее и коляску начинают стрелять. И в это время над коляской появилось… нет, на облачко это совершенно не походило, скорее, на знойное марево, которое всегда можно увидеть в пустыне, если присесть на корточки и посмотреть в сторону горизонта, над барханами. Странное розовое марево вдруг свилось в жгут, напоминающий короткое копье, стремительно рванулось к машине нападавших, и выстрелы прекратились. Видно было, как упал на асфальт автомат, как бессильно свесилась из машины рука нападающего, а после этого наблюдатель принялся фиксировать Эллен Гриц и ее ребенка. Женщина заглянула в коляску, рот ее раскрылся в истошном крике, словно она увидела что-то невероятно страшное, и после этого Эллен Гриц рухнула рядом с коляской, судя по всему потеряв сознание. Что ее так потрясло? Что она увидела?
– Инспектор, – позвали Маркиша от машины покушавшихся.
Маркиш пошел к машине, уже угадывая, что сейчас ему предстоит увидеть неприятное – кленовые листки на предплечьях мертвецов.
Храм Земного братства располагался в стороне от города. Опасаясь конфликтов с конфессиями, представители Земного братства не украсили палестинскую копию основного храма своим четы-рехликим Богом, но все равно святилище выглядело довольно внушительно.
В пустом гулком коридоре стояла прохлада – работали кондиционеры. Сводчатые стены были расписаны сценами, написанными по мотивам самых разнообразных религиозных книг: христианские боги и святые соседствовали с еврейскими пророками и раввинами, с буддийскими божествами, с мусульманскими пророками и святыми, и все это внезапно переходило в языческое буйство славянских и греко-римских верований, чтобы через несколько шагов смениться африканскими божками, ведущими немые диалоги с Христом и Магометом, Буддой и Иеговой, а дальше маячили маски индейских богов, взмахивал крыльями Кецалькоатль, а вдоль стеновых росписей на специальных постаментах стояли вперемежку святые. Шагая по коридору, Маркиш угрюмо думал, что все эти попытки привести религии мира к единому знаменателю однажды закончатся кровавым столкновением тех, кого пытаются причесать под эту самую гребенку. История христианства и мусульманства доказывала, что люди неохотно расстаются с прежними богами и принимают новых, зачастую это приходится делать силой. Уж не с подобными ли попытками довелось им столкнуться? Скажем, ребенка этой Эллен Гриц кто-то посчитал рожденным Единым Богом или его будущим пророком. Если так, то мы с ней нахлебаемся по самое не хочу. Проще будет вернуть ее в Россию. Или спрятать ребенка так, чтобы его никто не нашел. От этих мыслей и без того плохое настроение Маркиша стало совсем гнусным, поэтому на священнослужителя,
