обкомов весит, такие двери ногой открывает… Она попробовала было подступиться, женщин всегда тянет загадка, но натолкнулась на спокойный взгляд таких же холодных серых глаз и тихие слова в каштановой аллее за парком… Она даже не стала придумывать себе оправдания в кругу подруг, а честно сказала: «Герлз, этот орешек мне не по зубам, но если кто желает обломать свои – плиз, гоу!» Желающих не нашлось.
А потом он решил идти в армию, точнее, решил-то он намного раньше и даже сообщил об этом решении родителям, но те сразу не поверили, что это уже оформившееся, «final decision». Впрочем, отец воспринял это нормально, просто заметил, пожав плечами, что он теряет два года, которых потом будет жаль, хотя, с другой стороны: «В чем-то ты прав, мальчик, в анкете это будет смотреться неплохо, так что можешь и наверстать».
Мать тоже была не против, ну а уж дед…
Дед, похоже, и в мыслях не держал, что он поступит как-то иначе.
Алекс живо припомнил, как он, десятилетний пацан, зябко поеживаясь, осторожно ступает по бриллиантово сверкающей утренней траве, а дед идет рядом, в своих старых, давно уже забывших первоначальный цвет спортивных штанах, генерал-майор КГБ в отставке, упорно именующий себя: «бывший полковник бывшего СМЕРШ», и вдруг – р-раз, толчок в плечо, левый кувырок, перекат, колено прихватить, корпусом оттолкнуться – и, словно мячик, отскакиваешь от земли, готовясь издать радостный вопль: «Получилось!», но дед уже рядом, и новый толчок, в грудь, вроде бы такой несильный, а падаешь от него на спину…
Все случилось настолько быстро, что почти никто из разведчиков, даже те, кто шел рядом, не успел толком ничего разглядеть. Просто была черная дыра под корневищем, и вдруг из этой дыры на свет божий ринулось что-то побольше белки, поменьше барсука, черно-рыже-серое, с длинным пушистым хвостом, сигануло на грудь Фатееву, сбив его при этом с ног, пробежало по упавшему и исчезло в кустах. Даже дикий, короткий взвизг издал, как выяснилось, сам Фатеев.
Группа дернулась было в стороны, пытаясь с ходу наладить круговую оборону – десятки тренировок вбили эту привычку на уровень безусловных рефлексов, но почти сразу же опомнились и сгрудились вокруг упавшего, не опуская, впрочем, нацеленных на лес автоматов.
– Сука! – выдохнул Фатеев, пытаясь встать, точнее, выплыть из лужи жидкой грязи, в которую свалил его обезумевший белкорундук. – Да я эту тварь…
Он попытался с ходу вытянуть из грязи рюкзак, но тот, судя по затрещавшим лямкам, засел хорошо.
– Да я его сейчас в клочья… – Рука Фатеева начала опускаться к гранатному подсумку.
– Отставить! – Старший лейтенант поспел как раз вовремя, чтобы предотвратить грубейшее нарушение режима маскировки.
– Что произошло?
– Да тут, товарищ ста…
– Я своими глазами видел…
– Всем молчать! – коротко бросил лейтенант. – Фатеев, докладывайте.
– Какая-то
