style="font-size:15px;"> Лешек прижался к колонне, надеясь, что полога его отвращающего хватит, дабы остаться незамеченным. Не то чтобы он чем-то дурным занимался, но выходило неудобно, будто нарочно подслушивал.
– Таровицких я видела… они точно своего не упустят.
А при чем тут Таровицкие?
Что не упустят, верно сказано… давеча явились – и сразу к матушке, почтение, стало быть, засвидетельствовать. А заодно уж поднести драгоценных чернобурок, чаш малахитовых да прочего добра, дескать, чем богаты…
А богаты.
Старый род, хваткий, и Смута давешняя им будто бы на пользу пошла. Не только уцелели, но и добром обросли, большею частью соседским. Многие-то с мест насиженных срывались, бежали, опасаясь растерзанными быть, а Таровицкие сумели удержаться.
Маги они.
Огневики.
А там уж, после Смуты, и оказалось, что много усадебок ничейных или с наследниками малолетними, под вдовьими руками, а то и вовсе родственникам дальним отошедших – род Таровицких невелик был, но нашлось в нем место и вдовам, и сиротам…
Сироты повырастали, но узы созданные не разорвались. Оттого лишь прибыло силы.
– А если мы ошибаемся? – тихо спросила Аглая, поправляя неудобную туфельку. – Если все было не так, как вы полагаете?
Княгиня вздохнула.
Сцепила тонкие полупрозрачные пальцы и тихо сказала:
– Я тоже не хочу ошибиться, дорогая. А потому просто смотрим. Ждем. И… ныне они всякую осторожность утратили, возомнили себя неподсудными, позабыли, что помимо человеческого и иной суд имеется…
А вот это уже было интересно.
И Лешек дал себе зарок затребовать с архива то самое старое дело. Не может такого быть, чтобы старая княгиня на пустом месте интриги развела…
Глава 6
– А ведь знаешь, – матушка принюхивалась к ароматной пудре, – в этом и вправду что-то да есть. Я помню Властимиру распрекрасно… Говоря по правде, не хотела ее отпускать – она одна меня встретила пусть без особой любви, но с уважением… а после уж… Сильная женщина.
Пудру из отделанной драгоценными камнями коробки матушка пересыпала в обыкновенную. Она была исключительно рачительной женщиной и в хозяйстве ее превеликом всему находилось применение, даже ядам, составленным столь хитро.
Мало ли как оно в жизни повернется…
– И историю ту помню, она меня изрядно удивила. Моровое поветрие, конечно, беда, но вот для двоих целителей высшего уровня…
Коробку она протерла шелковым платочком, который спрятала в рукаве.
Змеевне ли ядов бояться…
Мелкие чешуйки, проступившие было сквозь кожу, в нее и ушли. А императрица коснулась бледной щеки:
– Может, представиться больною?
– А конкурс?
– Твоя правда… позже, когда начнем, значит. Все равно не сразу подействует. А ведь тогда именно Дубыня Таровицкий разбирательство учинял.
