Но все же…
Вот с этими чувствами и размышлениями Ленин очутился в Лондоне.
Где и предстояла новая жизнь.
На фоне, однако, старой борьбы.
7
Когда что-либо впервые, тогда былое не в счет.
Коба делит свою жизнь на «до» и «после».
А между ними самое главное – побег.
Первый в жизни побег.
И не от ревнивой жены или любовницы, он строгой власти, которая определила тебе какое-то время провести сугубо замкнутый образ жизни, рассчитанный на то, что именно во время него придет смирение, а то и раскаяние.
На побег Коба был настроен сразу, как только нога его ступила на землю Новой Уды – уезда Иркутской губернии.
И тут его обуяли летучие рифмы:
Ну до чего же поган
Местный Балаган.
Так было намекнуто на уезд.
А на Уду еще конкретнее:
Кто – ни туды, ни сюды,
Только тот не убежит из Уды.
Нет, жизнь там была благоустроена по всем правилам ссыльного быта. И события происходили разные и всякие.
А потом было – вот случается же такое! – разочарование от успеха.
Побег оказался настолько элементарным, как встреча нового, девятьсот четвертого года.
Но впереди предстояло еще более непонятное существование, которое на языке тех, кто его влечет и тех, кто его пытается пресечь, называется нелегальным.
Именно на этом самом положении в конце января он и оказывается в Тифлисе.
Три ступеньки вверх,
Пять – вниз.
Вот что такое Тифлис.
Так когда-то сказал о Тифлисе, Бог ему навстречу с колом, Дмитрий Донской, Диман, как он любил себя звать.
Тогда же, помнится, он написал:
В печаль уйду,
В тоску удвинусь,
Раскаюсь в том, в чем Бог живет
И вдруг пойму, что плюс и минус
Нам менструацию дает.
И ей свои мы флаги метим,
Кичимся в праведном бою,
Пока однажды не заметим,
Что сводим всю борьбу к нулю.
Кощунственное стихотворение.
Но чем-то, – черт возьми! – симпатичное.
По всем статьям разочаровал его Дмитрий Донской.
А вот из памяти все же не идет.
Держится в ней, как тарантул, вставший врастопырку.
Какую-то роль он в жизни Кобы сыграл.
Даже в чем-то пагубную, но все же роль.
Тифлис дышал зимней свежестью.
Тая в себе намек, что где-то совсем близко стоит полновластная русская зима.
Без грузинского акцента.
Бережно прошелся по старым адресам.
Приняли, но без радушия.
Нужно было находить новое какое-то убежище.
Нынче у него на эту тему встреча с Левой Розенфельдом.
А вот и он сам.
В меру нервен.
Чуть больше основателен.
– Особого
