и аромате вина, – сравнительно редкое явление. Это всегда было так. Такими свойствами обладают некоторые виноградники в Бордо, Бургундии, долине Дору, долине Мозель, Бароло, регионе Сомло в Венгрии и на греческом острове Санторини. Для многих это недоступно. Таким образом, тенденция против монолитных, законсервированных вин, изготовленных с большим количеством добавок, может привести к развитию более качественного, деликатного виноделия, которое, в свою очередь, подарит нам такие разновидности харизматичного вина, в котором угадывается место его изготовления, о чем еще недавно мы и не мечтали.
Странно говорить, что подделка марочного вина – одна из черт текущего десятилетия. Разве это не происходило и раньше? Разумеется, да. В Древнем Риме масштабно подделывалось Фалернское, и Плиний Старший сокрушался, что «даже аристократии не удается наслаждаться подлинным вином». В своих стихах (рубаи) Омар Хайям, персидский поэт XII века, пишет: «Кто видел что-нибудь прекраснее вина? Дивлюсь, что продают его виноторговцы. Где вещь, что ценностью была б ему равна?» В XVIII веке английский журнал The Tatler восхищенно писал об английских виноторговцах: «способны выдавить бордо из терна, а шампанское из яблока». И боже правый, вплоть до 1973 года, когда Британия вступила в Европейское экономическое сообщество, буквально каждая продававшаяся в Британии бутылка бургундского была образчиком беззастенчивого обмана: существенная часть его происходила из гигантской бочки в городе Ипсуич, содержавшей смесь французского и североафриканского вина, которое продавалось под любой желаемой этикеткой – популярны были Божоле, Nuits St-Georges и Beaune.
Современный контрафакт стал более сфокусированным с точки зрения как производителя, так и рынка сбыта. Редкие, знаменитые, элитные сорта, выдуманного года урожая, с приукрашенными характеристиками, обычно в значительно более объемной таре, в течение 1980–90-х продавались преимущественно очень обеспеченным американским коллекционерам вкупе с парой выходцев из Северной Европы. Этот вид мошенничества стал сенсацией, когда в 1985 году один из богатейших людей Америки, Кристофер Форбс, выплатил огромнейшую в истории сумму за бутылку 1787 Château Lafite-Rothschild с подписью Томаса Джефферсона. Бутылка, стоившая 105 000 фунтов, оказалась подделкой. В нашем столетии бутылки остались объемными, редкими и небывалых годов урожая, но целевой рынок переметнулся к последним источникам абсурдного богатства – России и Китаю. Американский рынок увял после того, как несколько мультимиллионеров поняли, что оказались в дураках, и подали несколько резонансных судебных исков.
Нацелившись на Россию и Китай, мошенники рассчитывали на частичное или полное отсутствие знаний о вине, а также неимоверное желание, по причинам эго и престижа, обладать вожделенными бутылками. Цинизм ситуации заключался также в том, что в этих странах людям очень важно не потерять лицо. Поэтому, даже если бы обман раскрылся, большинство этих новоявленных коллекционеров
