того, что где-то за спиной в одной из спален спрятана шкатулка с моими детскими вещами?
Литайя. Кайд привел меня на Литайю – просто пришел, взял за руку и отвел в проход.
Я, как ребенок, которого впервые привели в магазин сладостей, буду судорожно пытаться запомнить и утащить с собой в памяти все, что увидела, хоть на деле не смогу впитать и десяти процентов запахов. Буду корить себя потом за это – что не рассмотрела все спокойно, не позволила атмосфере проникнуть в кожу, слишком волновалась.
И пусть. Унесу, сколько смогу.
Я здесь… Полчаса до «выхода».
У них все хорошо, пенсию назначили достойную – не зря потратили годы на преподавание; сестра приезжает часто, а с ней племянники и племянницы – тогда в доме шумно. Но места, хвала Агнессе, много, а уж шум моря под окнами и вовсе круглосуточная благодать. Что? Нет, купаются не часто, сейчас не сезон, а вот гуляют по побережью каждый вечер.
– …такие рестораны здесь, такие улочки красивые… Ты приедешь в следующий раз, сходишь с нами?
– Конечно, схожу.
Они радовались. А внутри меня все дрожало от хрустальной благодарности – самые ценные пятьдесят минут.
И я впервые здесь после собственной смерти. Где-то далеко отсюда так и живет Рори, ищет, наверное, других Мен – выслуживает погоны. Сволочь. Но не буду о нем, на плохое настроение нет ни времени, ни желания.
– Недавно построили музей морских животных и рыб, мы ходили на открытие…
Они рассказывали, что вспоминалось и приходило на ум; я же смотрела на забытую на кресле открытую книгу, которую в обед читала мама, потертый футляр от очков отца, висящую на стене картину-пейзаж, которую раньше никогда не видела.
Он много для меня сделал. Кайд. Сам не знал, насколько.
Отчаянно сильно хотелось задержаться, провести здесь ночь и следующее утро. Даже неделю.
Когда-нибудь.
– Мне пора.
Их речь как обрубило. И теперь мой образ впитывали они – уже более спокойные, расслабленные. Завтра займутся своими делами мирно, без дергающей внутри иглы – мысли о срочной покупке билетов в столицу.
– Я приеду, как только смогу.
– А звонить? – маме очень хотелось хоть иногда разговаривать.
– Я… что-нибудь придумаю.
«Попрошу Бернарду, упаду в ноги Кайду…»
Мне просто здорово знать, что у них все хорошо. Дальше придумаю, как быть.
– Я побежала. Меня… ждут.
Обнимали меня долго. Отпускали неохотно; кричали над берегом чайки.
(Sleeping at last – Already Gone)
Почему я думала, что он сидит там – на песке возле двери?
Кайда не было – ушел.
И бежать больше не имело смысла – запинаться, нестись, чтобы не опоздать. В запасе еще шесть минут, я успела. Никого не подвела, запихнула в собственную память, как в трюм корабля, столько «добра», сколько сумела. Позволила
