просим, господин надворный советник, – развел руками почтовый чиновник, выделяя это «надворный советник», и на лице появилась лисья улыбка, – без позволения господина Вербицкого никак невозможно вам помочь.
– Где я могу найти господина Вербицкого? – Иван Иванович теперь в подражание чиновнику выделил фамилию начальника почтового отделения.
– Так пройдете по коридору и в самом конце дверь коричневую увидите, вот за нею и восседает наш Никифор Трофимыч, – и лисья улыбка стала еще гаже. Лицо словно бы вытянулось, заострилось.
Соловьев прошел по длинному коридору, освещенному весенним утренним светом сквозь чистые стекла без единого пятнышка. Постучал и, не дождавшись ответа, отворил дверь, ступил в кабинет.
Никифор Трофимыч, сидевший за столом, поднял голову и с удивлением посмотрел на раннего посетителя, видимо, визитами начальника почтового отделения не баловали. Иван Иванович ожидал увидеть человека в летах, обремененного долголетней службой и уставшего от нее. Из-за стола поднялся довольно молодой мужчина в отутюженном мундире зеленого цвета с начищенными пуговицами.
– Доброе утро! – Молодой человек одернул полы мундира. – Чем могу быть полезен?
– Надворный советник Соловьев, – представился Иван Иванович, – чиновник по поручениям при отделении сыскной полиции.
– Любопытно, – произнес с еще большим удивлением Вербицкий, – я никого не вызывал и никаких происшествий, способных заинтересовать ваше ведомство, у нас не случилось.
– Я по делу службы.
– Вас слушаю. Присаживайтесь, – Никифор Трофимович указал на стул, стоящий перед столом.
– Благодарю, господин Вербицкий.
– Можно просто Никифор Трофимович, – начальник почтового отделения покраснел, – я только исполняющий должность и не привык к официальному обращению.
– Хорошо, – улыбнулся Соловьев, – не буду вас задерживать. Вот… – он достал из бумажника квитанцию и положил перед Вербицким. – Помогите мне выяснить, кем и когда была отправлена телеграмма.
– Только-то, – с облегчением вздохнул начальник. – Это я мигом, – он вскочил из-за стола и быстрым шагом пересек кабинет. Обернулся у самой двери и смущенно произнес: – Простите, ради бога, я еще не привык к новому положению, – и скрылся за дверью.
Ждать пришлось около пяти минут, в течение которых Иван Иванович с интересом рассматривал кабинет, где кроме стола, покрытого зеленым сукном в цвет мундиров почтового ведомства, трех стульев, большого шкапа, сквозь стекла которого проглядывались корешки Свода законов с золотым тиснением, и двух небольших картин – на одной изображена несущаяся тройка, видимо символизирующая быстроту доставки почтовых отправлений, на второй – заснеженный лес. Обязательного в чиновничьих кабинетах портрета государя Иван Иванович не обнаружил.
– Вот, – дверь распахнулась, и в кабинет
