может не закончиться… Да, раньше такого не бывало, но не зря говорят: «седина в бороду – бес в ребро».
– Пора на платформу идти? Пятнадцать минут осталось до отправления, – отметила Лизаветта.
– Конечно, пора. Идём.
Посадка в поезд прошла, как обычно, без происшествий. Лопухин занёс все тяжёлые вещи в вагон, сложил всё под мягкое, обитое дерматином, широкое сиденье (она же – кровать для тех, кто едет на более длинные расстояния). Только сумку с продуктами поставил рядом со столиком: не перекусить в железнодорожной поездке – непростительное дело! Лизаветта тепло улыбалась. Она была счастлива. Казалось, все беспричинные нападки страха будут-таки побеждены, и она вернётся новым человеком. Как же важно это было для здоровья младенца, живущего в её животике, – ей ли этого не понимать?
Жена щебетала, муж молча кивал. Словно дамоклов меч повис у него над головой. Лизаветта была целиком поглощена предстоящей поездкой и лечением в санатории.
– А как ты думаешь, какие там будут процедуры?
– Ну, Лиза, не переживай: тех грязевых тампонов, что ставили в грязелечебнице, уж точно не будет!
– Ахахаха! – какой же чудесный у неё смех, подумал Иван. – Ну может, они тоже помогли?
– Думаю, ни одно наше усилие не пропало зря! – уверенно заявил Иван. И в этом он был прав: после десяти лет супружества и долгого лечения у них наконец будет ребеночек!
«И каким же скотом мне надо быть, чтобы влезть опять в эту грязь? И вместо поддержки любимой самому нуждаться в помощи?» – думал Иван, надеясь поколебать пружину, что уже начала сжиматься где-то внутри.
– До встречи, Ваня! В холодильнике, ты знаешь где, стоит кастрюлька с борщом, там есть котлетки рядом, в морозилке пельмени…
– Да, да, Лиза, не беспокойся. С голода не умру, поверь… От чего-то другого могу умереть, – Иван печально улыбнулся, – а вот с голода вряд ли.
– Ну, любимый, я же через недельку вернусь! Что тут осталось? Семь дней, семь ночей! Потерпи!
– Всего-то?
– Вот именно. Ну, поцелуй на прощание? Не скучай без меня.
На обратной дороге от вокзала Иван Александрович решил прогуляться пешком, проветриться, собраться с мыслями. Думы его были не веселы, мерещилось всякое.
«Уж скучать точно не придётся! Ах, Лизаветта, знала бы ты мои мучения! Ну вот опять… какая девушка прошла! Ну что за ножки, что за юбочка… вот так вот подойти к ней… и в омут с головой…»
Иван Александрович споткнулся о бордюр и едва не полетел головой вперёд. Резко выдохнув, он зашагал прямо, стараясь не оборачиваться назад.
От долгой пешей прогулки он вернулся домой измочаленным только под вечер. Внутри повисла тяжкая изможденность, и только одна мысль буравила мозг: «ничего, завтра буду посвежее, оторвусь тогда по полной». Иван Александрович накапал
