нетерпение, смелый путешественник прибавил: – Я вполне полагаюсь на ваш выбор и принимаю назначенную вами цену за предоставленную лошадь. Через час она должна быть оседлана. Проследите лично, чтобы покрепче привязали к седлу мой чемоданчик и в кобуры положили заряженные пистолеты…
Побежденный Антуан Ренодо направился было к двери, но не успел переступить порог, как молодой человек добавил:
– Пришлите, пожалуйста, письменные принадлежности и уведомите меня, когда все будет готово к отъезду.
Услышав, как маркиз отдал распоряжение подготовить все к его отъезду, нищий, расположившийся под окном, поднялся, потянулся и окинул взглядом площадь. Она была совершенно пуста. Июльское солнце ярко светило, распространяя невыносимый жар. Бродяга, едва переставляя ноги, потащился в ту сторону, откуда не так давно пришел. Странное дело: он пренебрег мелкими монетами, брошенными из окна молодым маркизом. Следуя мимо оград садов, тянувшихся вдоль одной из узеньких боковых улиц, нищий вышел за пределы городка, и тогда вид его совсем изменился: походка сделалась вдруг твердой и решительной, и он быстро направился к группе деревьев, вдававшихся клином в поле.
Дойдя до этой маленькой рощицы, бродяга остановился, огляделся и, не заметив ничего подозрительного, вошел под густую сень деревьев. Там, на крошечной поляне, стояла тележка с запряженной в нее крепкой маленькой лошадкой с длинной шерстью и сверкающими глазами. Хозяин потрепал ее по холке:
– Молодец, Кабри! Молодец, мой красавец! Сейчас мы отправимся в путь… дай только переодеться…
Кабри, словно понимая слова хозяина, потряс головой.
– Какой молодец, как воспитан! Мы здесь с утра, а ты ни разу не подал голоса. Правда ведь?
С этими словами нищий из-под покрывавших его тело лохмотьев вытащил прекрасные золотые часы!
– У нас с тобой в запасе еще три четверти часа, – проговорил он. – К счастью, знаю я этих кляч Антуана Ренодо. Если бы жандармы выезжали на таких в погоню за разбойниками, терроризирующими республику, то никогда бы не поймали ни одного. – С этими словами он забрался в тележку…
Прошло десять минут, по истечении которых Кабри почувствовал, что вожжи находятся в руках хозяина, а потому лихо рванул вперед и выскочил сквозь заросли кустарника в поле… Через несколько секунд тележка уже мчалась, как стрела, по дороге на Мерикур. В ней сидел крестьянин и, весело напевая и громко щелкая хлыстом, правил бойкой лошадкой.
Когда часы пробили четыре раза, Антуан Ренодо вошел в столовую доложить маркизу дез Армуазу, что все готово к его отъезду.
– Ваше сиятельство, лошадь оседлана, – возвестил он голосом, в котором слышалась глубокая печаль.
Молодой человек выпустил перо из руки и ответил:
– Я закончил… прикажите подать ножницы, свечу и сургуч.
– Сейчас…
Вслед за тем Гастон вырезал из большого листа бумаги конверт, вложил в него письмо, запечатал,
