кем бы он ни был и где бы ни был, – почему он не перезвонил?
Когда я писала рассказ или прорабатывала мотивацию персонажа, я рисовала их у себя в голове и представляла разные сценарии. Адам не был выдуманным персонажем, но с ним я поступила так же. Я представила себе, как человек без лица получает от незнакомки голосовое сообщение, а потом смс. Что он будет делать дальше? Возможно, попробует связаться с Талли, но папа уже отключил ее номер. Я ужасно взбесилась, что он так быстро это сделал. Я хотела писать себе сообщения с ее телефона, потому что тогда они останутся во главе нашей переписки. Меня выводило из себя, что в телефоне имя сестры уходило все ниже и ниже. Приходилось долго прокручивать, чтобы до него добраться.
И потом это же номер Талли. Даже если он ей больше не нужен, я не хотела, чтобы он достался кому-то другому. Может быть, Адам звонил ей сказать: «Привет, мне написала какая-то девчонка, говорит, что она твоя сестра». Но без ее телефона я не смогу ему ответить. Но папа ни о чем таком не думал. Ему надо было поскорее вернуться к своим делам. Я подняла взгляд, чтобы узнать, не смотрит ли на меня доктор Ли. Она не смотрела, а что-то писала на доске. Я вытащила телефон и написала Адаму еще одно сообщение: «Привет, это снова Слоун Вебер, сестра Талли. Не хотелось писать об этом в сообщении, но Талли умерла. Я нашла у нее в кармане твой номер».
Я переписала весь список Талли, и в итоге получился целый роман, а не сообщение. Закончив, я посмотрела на телефон у себя в руке. На меня было совершенно не похоже, чтобы я писала сообщения на уроке, особенно на уроке доктора Ли, да еще и не спрятала телефон сразу в рюкзак. Но мне было наплевать. Я сжала его, мечтая, чтобы он завибрировал от звонка или сообщения от Адама. Меня не волновали ни доктор Ли, ни мой рассказ, ни что угодно другое, не связанное с Талли.
9
Я ШЛА В СТОЛОВУЮ, все еще сжимая телефон, когда встретила свою бывшую лучшую подругу Одри Шеридан.
Мы с Одри были неразлучны с садика до середины пятого класса, пока руководитель драмкружка мистер Стюарт не отдал мне главную роль в пьесе «Оливер!», что Одри посчитала страшной несправедливостью. Ведь это она хотела стать актрисой, когда вырастет, и она же уговорила меня пойти с ней на прослушивание, рассчитывая, что меня возьмут на роль одной из второстепенных сирот. Она обвинила меня в том, что я украла у нее роль. Я ушла из спектакля, чтобы роль досталась ей как дублерше, но она все равно перестала со мной разговаривать.
К счастью, на обеде ко мне подсела Джуно. Тогда мы еще не особенно дружили. То есть я бы пригласила ее, если бы устраивала день рождения на много гостей, но если бы гостей было максимум десять, я бы ее не позвала. Разрыв с Одри распахнул двери для Джуно, и я поняла, что с ней гораздо легче, чем с Одри. Она не придумывала миллион правил, что носить каждый день и сколько записок передавать. Я перестала молить Одри о прощении, из-за чего она возненавидела меня еще больше. Джуно она тоже ненавидела. Помню, однажды она
