отхлебнул, в голове зашумело, захотелось лечь прямо здесь, никуда не уходить, и чтобы Синистер спел еще и грусть сгинула, тоска развеялась и боль ушла из сердца…
Из сердца, где до сих пор живут воспоминания о доме.
Он с ужасом ждал того дня, когда фемина придет к нему вновь, да еще и вместе с супругом…
– Не пей, козленочком-позленочком станешь, бурялк-твяк-твяк, – сказал придвинувшийся ближе Декстер. – Скажи-ка, парень, а ты вот веришь в Божественную Плоть?
Ларс насторожился, хотя внешне остался таким же расслабленным.
Давно понял, что братья-карлики вовсе не страдают недостатком ума, хотя изо всех сил демонстрируют свою глупость, и заподозрил, что вокруг новичка они крутятся не просто так.
– Верую, ибо она есть, – ответил он так, как надлежит любому гражданину Империума.
Декстер скривился.
– Ну, этакую брехню-рехню и я нести могу, – заявил он. – А вот честно скажи, а? Веришь?
Да, Ларс всю жизнь молился, как положено, но при этом не ощущал ничего особенного – да, есть некий человек и больше чем человек, могущественный правитель Империума, защищающий человечество от глобальных напастей, но какое ему дело до фермы Карверов в аллювианской глуши? Он приносил жертвы и посещал храм, исполнял все, что требуется от хозяина усадьбы, но больше по обязанности, из нежелания выделяться меж соседей.
А уж после того, что он увидел здесь, во дворце, рядом с Мерцающим троном…
Но сказать об этом Декстеру, признаться, что Божественная Плоть для него – кровожадный ублюдок, дорвавшийся до власти и наслаждающийся ей, и что верить в такого невозможно?
Нет, никогда.
– Верую, ибо она есть, – повторил Ларс. – А ты что, сомневаешься?
Карлик недовольно засопел и отвернулся, а брат его вновь потянулся к гитаре.
И в этот момент погас свет – лампы под потолком, что пусть приглушенно, но горели всегда, создавая вечно царивший в пределах внутреннего двора полумрак. Кто-то из девушек взвизгнул, Тич, судя по тяжелому шлепку, упал на пол и принялся пискляво ругаться.
– Вот те на ни хрена, в попе нет веретена! – воскликнул Декстер, а один из гомункулов-мужчин засветился.
По гладкой, точно лакированной коже побежали волны алого огня.
– Что это такое творится? – спросил кто-то из темного угла, Ларс не понял, кто именно.
И словно в ответ, снаружи, за стенами дворца, прозвучал раскат грома, пока еще отдаленный, но достаточно мощный – на Монтисе грозы были обыкновением, порой достигали неимоверной силы и могли длиться часами.
– Надо дойти до преторианского поста, узнать, что происходит, – сказала Мельдия. – Бояться нечего, неисправность скоро устранят, и лучше всем разойтись по комнатам…
Мрак в одном из проходов зашевелился, из него бесшумно выдвинулась субтильная фигура в черной сутане без каких-либо символов, зато с надвинутым на лицо капюшоном.
«Экзорцист? –
